Продолжение...

ДИВЕН БОГ ВО СВЯТЫХ СВОИХ!
Рассказ Марии Сергеевны Горевой

      Память рабы Божией Ксении я чту особенно. Стараюсь чаще бывать в Петербурге. Своим детям — а их у меня семь — нередко рассказываю о блаженной. Поведаю и всем вам о дивной угоднице Божией, о тех благодеяниях, которые щедро излил на меня Господь по её святым молитвам…
      Родилась я в Петербурге, в купеческой семье. Жили мы в достатке: имели своих лошадей, экипажи, прислугу — словом, всё, чем можно и хотелось обладать при таком богатстве…
      Когда я перешла в пятый класс гимназии, случилось непредвиденное: из-за чьего-то мошенничества мой отец лишился огромной суммы денег, и у нас, кроме долга, не осталось ничего. Я в то время ещё не осознавала всей важности того, что произошло, но для матери моей этой был настоящий удар. Помню, она перекрестилась и, глядя на образ Спасителя, прошептала:
      — Твори, Господи, волю Свою!
      С величайшим смирением матушка моя покорилась Промыслу Божию, а мне часто говаривала:
      — Никогда, дочка, не падай духом, как бы ни были тяжки временные испытания. Помни всегда конец многострадального Иова. Мы потеряли лишь деньги, но жить ведь не с ними одними, а с добрыми людьми. Молись Господу, чтобы Он благословил тебя мужем хорошим да смиренным и паче всего, чтобы пьяницей не был, да почитай всегда память рабы Божией Ксении: она тебе будет великой заступницей.
      Почему моя матушка так боялась пьяницы мужа, я узнала позже, а в то время и не представляла себе отчётливо, что это такое — «пьяница»: у нас в семье не только не пили вина, но даже и запрещалось его держать.
      Вскоре после разорения батюшка мой поступил работать приказчиком в одну из больших торговых фирм. Жилось нам трудно — деньги-то отец получал жалкие, и мне пришлось оставить гимназию. Поступила я работать кассиршей в тот же магазин, где служил и мой папа. Жить стало легче.
      Только было наладилось наше житьё — новая беда: скоропостижно скончалась матушка, а через год — и отец. Осталась я, в свои 17 лет, круглой сиротой. Слава Богу, те деньги, которые я зарабатывала в магазине, давали мне возможность хоть скромно, но всё-таки существовать.
      Прошло два года, и я вышла замуж за своего сослуживца — бухгалтера нашей фирмы. Муж мой был добрейшим человеком и примерным семьянином. Три года с момента нашего венчания пролетели, как один светлый и счастливый день. У нас родились дети — два мальчика. Нужды мы не знали: супруг получал хорошее жалованье. Счастью, казалось, не будет конца. Да Господь судил иначе.
      Однажды вечером муж мой вернулся домой поздно. Войдя в комнату, он пошатнулся. Думая, что ему дурно, я подбежала к нему. В этот момент он вздохнул, и я почувствовала сильный запах вина. Видимо, лицо моё выражало столь сильное изумление, что у супруга это вызвало раздражение, и он резко стал меня отчитывать:
      — Ну, что ты так смотришь? Что тут удивительного? Ну, выпил. Тоже мне редкость! Чтоб мужчина почти в тридцать лет и не выпил! Какое событие! Спать ложись!
      А меня точно огнём обожгло: а что если это уже начинается… Дело в том, что отец моего мужа сильно пил. От пьянства и умер внезапно. А вдруг это передаётся по наследству?
      Утром муж проснулся бледнее обыкновенного. О вчерашнем не обмолвился ни словом. Я тоже молчала. И хотя после происшедшего он стал необыкновенно задумчивым, всё же оставался по-прежнему тихим и ласковым.
      Прошла неделя, и я уже начала успокаиваться, как вдруг повторилось то же самое, только в сильнейшей степени. Словом, муж мой запил. Пил по-чёрному. Так прошёл почти год.
      Всё кончилось тем, что ему отказали от места. Муж остался без работы, а, значит, и без денег, а у меня в это время родился третий ребёнок. С квартиры пришлось съехать и перебраться в маленькую комнатушку на окраине города.
      На какие деньги мы жили? Я шила, но много ли можно заработать с тремя малыми детьми на руках?!
      Так подступила к нам нужда. Долги, кругом долги: и в продуктовой лавке, и за квартиру нашей хозяйке…
      Как-то раз, накануне срока платежа, когда муж и дети уже спали, владелица дома заявила мне, что если завтра трёхмесячный долг не будет погашен или хотя бы я не брошу пьяницу мужа, то она выгонит нас всех на улицу.
      Что на это могла ответить — ослабевшая от трудов и забот до такой степени, что едва держалась на ногах? Что? Лишь попросить отложить этот разговор до утра.
       Хозяйка ушла, а я, упав на колени перед портретом матери, залилась слезами:
       — Матушка, милая, не оставь меня, горемычную! Помолись за меня, родная! Молитва материнская со дна моря достанет! Научи, вразуми, что делать! Нет больше сил так жить!
      Конечно, я постоянно умоляла Господа спасти моего мужа от этого страшного недуга — пьянства, но мне казалось, что Бог не хочет выполнить моего прошения. Лишь позже я поняла, что Он, милосердный, слышит каждое наше молитвенное воздыхание, но иногда, желая прославить Своих угодников, даёт нам возможность прибегать к их заступничеству. И тогда, по молитвам святых Божиих, исполняются наши желания…
       Наплакавшись до изнеможения, я как сидела, — склонив на стол голову, — так и забылась. Долго ли пробыла так — не знаю. Отчётливо помню лишь виденное мною в то время.
      …Передо мной — незнакомый юноша, одетый просто, как обыкновенно одеваются все люди. Он протянул мне правую руку и повелел:
      — Идём!
      Невидимая сила подняла меня, и я без прекословий последовала за незнакомцем. Мы молча, и как бы не прикасаясь к земле, шли по длинным тёмным улицам, которым, казалось, не будет конца. Наконец остановились перед большим садом. Сквозь решётку ворот вырисовывались белые, словно привидения, кресты.
      — Кладбище! — отпрянув в страхе назад, прошептала я.
      — Да, кладбище, — невозмутимо засвидетельствовал мой спутник, — здесь покоятся многие праведники. Их ли боится раба Божия Мария?
      Не дожидаясь ответа, юноша крепко сжал правой рукой мою руку, а левой слегка толкнул замкнутые ворота, и они тихо, без шума, открылись перед нами. И тогда, среди ночного мрака, я приметила мерцавший в отдалении свет и от радости вскрикнула:
      — Свет!
      — Иди к нему! — распорядился мой спутник. — Давно пора, тебя там ждут! — и незаметно исчез.
       Мне стало страшно, и я побежала к свету. Сияние его становилось всё ослепительнее… Через огромные сверкающие лучи, похожие на голубой бенгальский огонь, я наконец разглядела часовню. «Вечная память!» — доносилось изнутри. Да ведь это могила блаженной Ксении! С матерью моей мы часто бывали здесь.
       Я вошла в часовню и увидела коленопреклоненной… свою маменьку. Из глаз её слёзы текли в таком изобилии, что, казалось, вся могильная плита плавала в них.
      — Матушка! — закричала я и… пришла в себя.
       Долгое время я не могла опомниться от своего видения. А когда очнулась, вспомнила все наставления матери, о которых совсем забыла за последний год. Так вот оно что: моя матушка молит обо мне блаженную Ксению, потому-то и привёл меня таинственный незнакомец к ней.
      Утром, зная, что муж проспится, будет трезв и позаботится о детях, я отправилась на Смоленское кладбище — отслужить панихиду.
       В часовне я пробыла довольно долго: на коленях я простояла не одно молебное пение. Домой возвращалась — как на крыльях летела: точно тяжесть какая свалилась с души.
      Вот уж и улица наша. Дом — совсем близко… Но что такое? Звон колокольчиков. Напротив нашего жилья — пожарные заливают стихающее пламя внутри двора.
      С раздирающим душу криком: «Дети! Муж!» — я стремительно бросилась вперёд, хотела пробиться сквозь толпу в ворота, но ноги мои подкосились, в глазах потемнело и я без чувств свалилась на землю.
      Очнулась я в большой светлой комнате. Пожилой господин держал меня за руку, прослушивая пульс. Увидев, что я открыла глаза, он обратился к сидевшей в кресле старушке:
      — Это обморок. Опасности нет. Необходимо дать успокоительного.
      — Дети? Муж? — чуть слышно спросила я.
      — Не волнуйтесь, — ласково улыбнулась хозяйка, — ваш муж лишь слегка ушибся, а дети живы и совершенно здоровы. Они в соседней комнате. Двое спят, а старший сейчас придёт.
      Однако, приметив моё недоверие, пожилая госпожа разгадала мою тревогу и велела слугам осторожно принести спящих детей, а няне поручила привести старшего.
      Слава Богу! Дети были живы и здоровы!
      Милая старушка оказалась вдовой генерала. В тот момент, когда раздались крики: «Спасите, дети горят!», она проезжала мимо нашего дома на службу в Александро-Невскую лавру. Конечно, выйдя из экипажа, добрая душа подошла поближе к месту происшествия. Оказалось, двоих уже спасли пожарные, третьего — мой муж, но сам он сорвался и упал, вывихнув ногу. Слава Богу, ребёнка подхватили на лету… Госпожа генеральша отдала распоряжение всех четверых отвезти в свой дом. А меня принесли туда же слуги.
      — Пожар начался у хозяйки в кухне, — закончила рассказ генеральша. — Всё сгорело. Из вашего имущества ничего спасти не удалось.
      — Бог с ним! — прошептала я. — Дети и мой муж живы. Слава Создателю за их спасение! Но, Боже мой, — обратилась я к благодетельнице, — сколько же вам, сударыня, мы беспокойства доставили!
      — Пожалуйста, не думайте об этом, — попросила она. — Квартира у меня большая — в два этажа, стеснить вы меня не можете. А детей я люблю. Вот и живите у меня, пока вы не поправитесь и снова устроитесь. Вашему мужу сейчас делают перевязку. Вы уж, голубушка, потрудитесь рассказать ему, куда вы уходили сегодня в такую рань: он очень беспокоился.
      …Муж мой провёл в постели две недели, а после ещё долгое время ходил с помощью костылей.
      Вдова-генеральша полюбила нас всей душой, мы отвечали ей взаимностью. Когда-то и она имела детей, но все они умерли в раннем возрасте. Надо ли говорить, что с тех пор эта несчастная женщина не могла равнодушно смотреть ни на одного ребёнка.
      Наступил момент, и я рассказала нашей благодетельнице обо всей своей жизни, не стала скрывать и горя горького — слабости мужа. Поведала и о видении, и о том, где была в то знаменательное утро. Внимательно выслушав меня, генеральша перекрестилась, глубоко задумалась, а потом вдруг просветлённо улыбнулась:
       — Да, вижу я во всём этом перст Божий. Пожар-то случился в день памяти одного из моих детей. Я как раз ехала на кладбище… Выходит, Господь послал мне в утешение ваших ребяток. Ну и буду я вам опорой в нелёгкой вашей судьбе, — она ласково взяла меня за руку и решительно добавила: — Вот что, у меня есть два имения. Одно из них — небольшое. Может быть, ваш муж согласится поехать туда — пока в качестве помощника управляющего хозяйством, заодно и здоровье поправит. А потом… Впрочем, не будем загадывать.
      Со слезами благодарности муж мой принял это предложение. Необходимо отметить, что с того самого страшного и одновременно счастливого дня в нашей жизни он не выпил ни одной рюмки, хотя я находилась в постоянном напряжении (а вдруг?..) и призывала в молитвах Ксеньюшку на помощь. Когда же я рассказала мужу о видении, то он побледнел, однако не сказал ни слова, а только предложил поехать на кладбище и ещё раз отслужить панихиду по блаженной, что мы и сделали незадолго до отъезда в деревню.
      Время шло. Через год после нашего появления в поместье умер старичок управляющий. Генеральша назначила моего супруга на его место. Вскоре и наша благодетельница скончалась. А это небольшое имение, по её завещанию, перешло нам.
      Незаметно пролетели восемь лет. Слава Богу, муж не пил. Но я замечала, что иногда мой супруг становился необыкновенно задумчивым. Не болен ли чем и скрывает? Однажды, серьёзно опасаясь за его здоровье, я спросила о причине столь глубокой кручины. Муж смутился, побледнел, несколько раз нервно прошёлся по комнате, затем с решительным видом сел напротив меня и поведал следующее:
       — В то утро, когда ты ходила на кладбище, мне грезился ужасный сон... Меня окружили какие-то жуткие звери. Я тебя крикнул, но ты не пришла, а явилась незнакомая женщина с посохом в правой руке. Звери сразу куда-то исчезли. Тогда незнакомка, стуча своей палкой, грозно произнесла: «Нет здесь жены твоей, она у меня. А слёзы её матери затопили мою могилку. Брось пить! Встань! Твои дети горят!» И исчезла. Я вскочил. Тебя — нет. Дети спокойно спят. Ну, думаю, бред пьяный. И опять лёг. Но… Не прошло и десяти минут — из кухни отчаянный крик: «Горим!» Подпрыгнул я, как полоумный, — не столько от крика, сколько от страшной мысли о видении. Так в ушах и звучат последние слова грозной женщины: «Дети горят!» Схватил ребят и в прихожую, да поздно — дверь уже загорелась. Я к окну… Остальное ты знаешь. Вот почему мне так важно было знать, где ты была тогда утром. А когда всё выяснилось, я мысленно сотворил молитву, и с тех пор мне даже вспоминать о вине противно.

      — Спасибо тебе, Ксеньюшка! — со слезами благоговения перекрестилась я. — Всем, всем мы тебе обязаны!
      …В год моего тридцатилетия — так завещала моя покойная родительница — мы с мужем вскрыли дневник моей маменьки. Каково же было наше удивление, когда мы узнали из содержания его, что отец мой в молодости пил и что матушка моя из-за этого сильно страдала до тех пор, пока добрые люди не научили её прибегнуть к помощи блаженной Ксении. По молитвам Ксеньюшки отец мой совершенно излечился и даже запретил держать вино в доме. Так вот почему маменька так боялась пьяницы мужа и советовала обращаться за поддержкой именно к блаженной — чувствовала, что и дочке придётся пережить этот ужас на собственном опыте.
      Вот причина, почему я особенно свято чту память рабы Божией Ксении.
      Дивен Бог во святых Своих!

ИСЦЕЛЕНИЕ БОЛЬНЫХ НОГ ПОЛКОВНИКА

      Видно, воля Божия была такая: простужался полковник Владимир Иванович Никольский часто. Да вот лечиться не любил — не до того было: сражался с турками. Ещё со времени сидения на высотах Шипки, при защите горы Святого Николая, застудил он ноги. А сколько было ещё военных походов! Словом, болезнь была запущена до такой степени, что врачи, исчерпав все свои возможности, отправили доблестного воина лечиться в Крым грязями Сакского озера. Три раза там побывал полковник, но, по возвращении в Петербург, сырой и холодный, простужался вновь и болезнь возвращалась. После третьей поездки, заболев очередной раз, Владимир Иванович мог лишь кое-как передвигаться: ноги почти не слушались его и очень болели.
       Профессора, к которым обращался полковник за помощью, лишь пожимали плечами. Помочь они ничем не могли.
      Болящий упал духом: сам беспомощный, семью обеспечить не может, надвигается нищета…
      Владимир Иванович уже дошёл почти до отчаяния, но вдруг вспомнил удивительные случаи помощи по молитвам блаженной Ксении. И полковник решил непременно побывать на Смоленском кладбище.
      Дойти пешком до могилки блаженной он уже не мог. А ехать не хотел: Владимир Иванович стремился возложить на себя хоть какой-нибудь труд, дабы молитва его была угодна Господу. И он придумал поступить так: большую часть пути преодолеть пешком, затем немного проехать на конке и остаток дороги, до часовни Ксении, постараться осилить на своих двоих.
      Владимир Иванович отправился в путь рано утром. До конки он добирался почти полдня. Минут сорок ехал на конке. От конки к часовне доплёлся к закрытию, вечером. Священник уже собирался домой, но по просьбе полковника начал служить ещё одну панихиду по блаженной. Болящий с трудом опустился на колени и с упованием помолился.
      Приложившись к могилке Ксеньюшки, полковник вместе со священником вышел из часовни. Вместе они дошли до конки. Попрощались.
      Тут только Владимир Иванович и опомнился. Удивительно: он свободно и быстро прошёл то расстояние, на которое ещё совсем недавно потратил целых два часа! И полковник решился ещё раз испытать свои ноги — пошёл пешком до следующего разъезда конки. Это расстояние он преодолел так быстро, что обогнал даже вагон. Какая же охватила Владимира Ивановича радость, когда ему пришлось ещё и дожидаться конки на следующей остановке.
      С тех самых пор ноги полковника Никольского не беспокоили. А блаженную Ксению он почитал как великую угодницу Божию — ведь её заступлением получил он по милости Господней исцеление от тяжелейшей болезни.

ПОМОЩЬ СОЛДАТУ

      Помогала блаженная Ксения людям и во время Великой Отечественной войны 1941−1945 годов. Фронтовиков поражало то, что Ксеньюшка приходила на помощь даже тем, кто о ней и не слышал никогда.
      Вот только один случай.
      Однажды на Смоленское кладбище, к часовне, пришла женщина, заказала молебен о здравии, а потом рассказала присутствующим о необыкновенном событии, происшедшем в её семье.
      Всё началось с телефонного звонка из Белоруссии.
      — Сестричка, родная, пожалуйста, сходи там у себя на Смоленское кладбище… Только что по телевизору передача закончилась… Узнал я её, узнал!
      — Кого узнал?
      — Да неужели забыла?! Помнишь, с фронта вернулся — рассказывал? До Праги уж мы дошли. Бои страшные были. Спрятались как-то с приятелем в подвал дома — бомбёжку переждать. Дом — ничего, с виду крепкий такой. Вдруг откуда ни возьмись, женщина ― наша, русская, в беленьком платочке. «Уходите, — говорит, — немедленно. Сюда сейчас снаряд попадёт. Погибните! Бегите скорее туда!» — и рукой показывает. Опешили мы от неожиданности, спрашиваем: «Ты-то кто?» — «Я — Ксения Блаженная, пришла спасти вас. Торопитесь!» — и исчезла. Ну и побежали мы туда, куда нам таинственная незнакомка указала. Только спрятались — взрыв страшной силы, и от нашего дома — камни да песок. Вот так нас и спасла эта самая, неведомая нам, Ксения. И решил я тогда найти её — в ноженьки ей поклониться. Сама знаешь, сколько искал. Надежды не терял. 45 лет прошло — и нашёл. Сегодня о ней передача была — вот и узнал, сразу узнал. Так и нашёл! Сходи, милая, поблагодари её: спасла ведь от смерти неминуемой! Поклонись низко Ксеньюшке от меня!
      Вот и пришла женщина поблагодарить святую:
      ― Спасибо тебе, Ксеньюшка!

ПОМОЩЬ ЖИТЕЛЯМ БЛОКАДНОГО ЛЕНИНГРАДА

      8 сентября 1941 года началась блокада Ленинграда, какой ещё не было в истории человечества. С этого дня пошёл отсчёт 900 героическим дням и ночам обороны города от фашистов: Гитлеровцы окружили кольцом град святого Петра, стремясь его «стереть с лица земли».
      С первых же дней блокады немцы приступили к обстрелам и бомбардировкам города. Ленинград оказался без запасов продовольствия. Хлеб доставляли только по воздуху и ледовой дороге через Ладожское озеро ― по Дороге жизни. По ней направлялись в город из глубины страны пополнение в войска, боеприпасы, топливо.
      Выдаваемый по карточкам крошечный кусочек хлеба ― 125 граммов ― был основным средством поддержания жизни. Из этого кусочка хлеба ленинградцы делали несколько сухариков, которые распределяли на весь день. Один-два таких сухарика и кружка горячей воды были и завтраком, и обедом, и ужином.

      С первых же дней войны ленинградцы, даже те, кто считали себя неверующими, потянулись в храмы. К сожалению, действующих церквей было мало: безбожные власти взрывали их или приспосабливали под склады, клубы, даже фабрики. Поэтому те немногие храмы, где ― несмотря на бомбежки ― ежедневно совершались богослужения, были переполнены.
      Фашисты думали, что постоянный голод и лишения сделают ленинградцев бездушными и жестокосердными. Но получилось наоборот: люди стали добрее и жертвеннее. Священники и их паства в блокадном городе жили одной судьбой. Вокруг храмов возникли общины, помогавшие ленинградцам выжить и выстоять. Незнакомые люди помогали друг другу, делясь порой с товарищем по несчастью последним куском хлеба.
      Ленинградцы знали, что у города на Неве есть три святых покровителя ― благоверный князь Александр Невский, праведный Иоанн Кронштадтский и блаженная Ксения. Но в блокаду взрослые и дети шли за помощью именно к матушке Ксении ― на её могилку. Ставили свечи, плакали, молились. Стены часовни (сама часовня была закрыта) были исписаны просьбами о помощи и словами благодарности: Блаженная немедленно откликалась на нужды и печали блокадников.
      Вот какую историю поведал священник Константина Пархоменко.
      Я знаю множество людей, которые рассказывали об удивительных чудесах в их жизни, совершившихся по молитвам к святому Иоанну Кронштадтскому, блаженной Ксении, преподобному Серафиму Вырицкому, блаженной старице Матроне и другим святым задолго до официальной их канонизации. В Семинарии наша преподавательница Татьяна Марковна Ковалева рассказывала такой случай из своего детства. Ее мама очень почитала блаженную Ксению. Во время блокады был страшный голод, маме поручили забирать карточки за весь дом, и как-то раз она потеряла все эти карточки. Представляете? Потерять карточки всего дома!.. Это же верная смерть от голода! Что делать? Она оставила дочку и побежала на Смоленское кладбище помолиться блаженной Ксении. Татьяне Марковне было тогда 10 лет. Сидит она дома ― и вдруг стучат. «Кто там?» ― «Открой, деточка». На пороге женщина в вязаной кофте и зелёной юбке, без верхней одежды, хоть и мороз на улице. «Это не вы потеряли?» ― и отдает Тане карточки... Да и сколько ещё таких случаев было в годы войны!
      Многие ленинградцы до сих пор рассказывают о том, что во время блокады о бомбежке дома их предупреждала Ксеньюшка, тем самым спасая от неминуемой гибели.
      Так случилось и с певчей из Смоленского храма. Блаженная явилась к ней и велела не ночевать дома. Женщина ушла на ночь к родственникам. Утром, когда вернулась, увидела лишь дымящиеся руины: бомба разрушила здание до основания.

«ТОЧНО, ОНА…»
Раба Божия Людмила рассказала следующую историю о своём отце

      В 1946 году, когда папе было 14 лет, он поступил работать на кирпичный завод. Несмотря на то что, по возрасту, отец был ещё ребёнком, он казался совсем взрослым: был высоким, крепким, мускулистым парнем.
      Как-то раз послали его на тракторе на болото — возить торф для кирпичного завода. Торф грузили пленные немцы.
      Однажды прицеп завяз в болотной жиже. На другой день, захватив трос, вместе с приятелем папа приехал на тракторе, чтобы вытащить прицеп из болота. Отец взял канат, положил на прицепное устройство и встал на него ногой — хотел залезть в кабину. В это время трактор неожиданно тронулся, трос зацепился за гусеницу, нога попала в петлю и оказалась между гусеницей и трактором. Отец закричал: «Сережа, стой!», но тот не слышал. Падая, папа ударил рукой по спине Сергея, и тот остановил машину и дал назад.
      Когда отец вынул ногу из сапога, в нём было много крови. Ступня была — как вата. Но отец, заверив тракториста, что дойдёт сам, без посторонней помощи (а идти было далеко — шесть километров), велел заканчивать работу. Приятель уехал, а отец, с трудом пройдя два шага, упал. Немного отдохнув, он на коленях, опираясь на руки, дополз до дороги.
      Лето было в самом разгаре. Июль выдался на редкость знойным. У отца от потери крови, нестерпимой боли и жары наступил шок, и он потерял сознание.
      Сколько пролежал на солнце — сказать не мог. Когда очнулся, снял рубашку и обмотал ногу. Ткань почти мгновенно пропиталась кровью. Ногу пришлось размотать, а рубашку выбросить. То же повторилось и с майкой. После этого отец опять потерял сознание. Периодически он приходил в себя, но в глазах был туман. Как-то сквозь это марево он разглядел женщину, идущую в сторону города, стал звать на помощь, плакал, но она испугалась и обошла его стороной. Папа опять потерял сознание.
      Очнулся он от чьего-то прикосновения: кто-то дотронулся до его плеча. Всё окружающее отец видел уже не в тумане, а ясно, да и перестал ощущать боль. Перед ним стояла небольшого росточка худенькая пожилая женщина в чёрной длинной юбке, в белом платочке, с узелком и палочкой, немного сутулая, остроносенькая.
      Женщина ничего не говорила, всё делала молча. Она положила отца на свои плечи и понесла. А он удивлялся: как это она его несёт?.. Пройдя немного, старушка мимикой показала, что устала. Тогда папа подумал, что она немая.
      У отца была повреждена только одна нога, и хотя другая боли уже не чувствовала, он всё же побоялся, что нагрузка на неё вызовет сильное кровотечение, и потому жестами  показал женщине, чтобы она взяла палочку в обе руки. Когда добрая душа выполнила просьбу, отец взялся за палку и на одной ноге стал прыгать вслед за ней. Так они и двигались в сторону города, пока навстречу им не попались подводы. Папу положили на одну из них. И хотя подводы ехали в противоположную сторону — к деревне, но, по просьбе старушки, одна из них, с отцом, повернула обратно в город. А женщина… исчезла. Больше её отец не встречал.
      В больнице папа провёл три месяца. Врачи никак не могли поверить, что с того момента, как отец попал под гусеницу и до приезда в медпункт, прошло семь часов — время слишком длительное для того, чтобы выжить.
      Надо ли говорить, как был благодарен папа этой женщине: ведь она спасла ему жизнь — он бы мог умереть от потери крови.
      Позже, несколько десятилетий спустя, отцу на глаза попался акафист святой Ксении Петербургской. На обложке его было изображение блаженной. Папа изумился: будучи водителем автобуса (возил людей на экскурсии), он бывал во многих монастырях и храмах России, ставил свечи, просил Господа о встрече с той старушкой, чтобы отблагодарить её, но… И вот… Конечно, она. Точно, она. Та самая женщина. Понял папа, кто помог ему!
      На праздник Рождества Христова 1998 года отец впервые по своему желанию пришёл в храм, отстоял всю службу и приложился ко кресту.
      И конечно, блаженная Ксения очень помогает всей нашей семье. Мы постоянно ощущаем её присутствие и тепло, от неё исходящее.

ПО СЛЁЗНЫМ МАТЕРИНСКИМ МОЛИТВАМ…

      Её сын служил в Чечне. Небольшая часть на краю леса, недалеко от Грозного. Война на радости скупа, а тут радость — приехала к сыну мать. Комиссар части отпустил солдата в увольнение — повидаться, поговорить, побродить по лесу. Бродили, ушли далеко от части. А когда вернулись — части не было. Её уничтожили, зверски расправившись с солдатами, чеченцы. Если бы не та прогулка… Мать уехала, сына перевели в другую часть дослуживать. Но, наконец, вернулся сыночек. Радость матери, долгие разговоры за столом…
      — Да, мама, если бы ты тогда не приехала, не сидеть бы нам сейчас вместе.
      — Когда? — недоумённо спросила мать.
      — Да тогда, в часть ко мне, когда наших уничтожили.
      — Что ты, сынок, — мать со страхом смотрела на него, — не была я у тебя, не приезжала!
      Да, не приезжала. Не была в Чечне, но молилась, непрестанно молилась блаженной Ксении Петербургской, которая по материнским слёзным молитвам отвела от сына страшную беду. Сама явилась в образе матери, сама спасла от верной смерти.

«СПАСИБО ТЕБЕ, КСЕНЬЮШКА!»

      — У-ух, у-уф, уф, уф… — заухала сова и шумно забила крыльями. Где-то, совсем близко, затрещал сушняк.
      «Волки? А может, косолапому не спится?.. Темно-то как! Хоть бы луна проглянула… Шум… Что за шум? Неужели всё-таки машина? Наконец-то!» — и пожилая женщина отчаянно замахала руками:
      — Остановитесь! Остановитесь!
      Шум мотора заглушил её голос… Презрительно глянув на «старушку», «добрый молодец» дал газу.
      Одна, совсем одна. Слева лес и справа лес…

      Назад идти, в деревню? Но там внук — лежит, ручку к груди прижал, на глазах слёзы: «Мамочка, мамочка, больно, очень больно, — шепчет он побелевшими губками. — Помоги, мамочка!»
      Надо идти. Идти вперёд, в посёлок. Там больница. Осталось километров пятнадцать. Необходимо идти: у ребёнка больное сердце. Может произойти непоправимое…
      А в маленьком приземистом домике на берегу безымянной речушки в это время было неспокойно.
      — Ванечка, легче тебе?
      — Нет, мама! Болит, так болит, что и шелохнуться боюсь. Что ж ты молиться перестала, мамочка? Молись! Попроси Его, чтоб мне хоть чуть-чуть полегчало.
      Мальчик закрыл глаза. Он, похоже, пытался вспомнить что-то очень важное.
      — Помнишь, мамочка, мы на кладбище были. Там ещё голуби на тебя сели, облепили со всех сторон, а я всё не понимал, как же они на тебе держатся, не падают… Я тогда совсем маленький был, смеялся. А ты почему-то плакала тогда, а мне говорила, что это от радости. И что мы к Ксеньюшке пришли. И что она любую просьбу выполнит. А бабушке она поможет?
      — Да как же мы, сыночек, про бабушку забыли! Ей-то каково сейчас, старой да больной. Давай вместе молиться, о бабушке молиться: чтоб лихие люди её не тронули, чтоб никакой дикий зверь ей вреда не причинил, чтоб сил у неё хватило до больницы дойти. Не плачь, Ванечка, потерпи, всё хорошо будет: поможет Ксеньюшка.
      И ребёнок, превозмогая собственную нестерпимую боль, зашептал: «Матушка Ксеньюшка, помоги бабушке! Пожалуйста, помоги!»
      Внезапно его губки задрожали, а из глаз брызнули слёзы:
      — Мамочка, и зачем я её отпустил одну?! А вдруг ей плохо станет? Вдруг на неё волк нападёт? Пусть лучше мне будет плохо, пусть лучше я умру, только бы с бабушкой ничего не случилось!
      Ваня попытался встать с кроватки, но резкая боль заставила его лечь на место. И он опять слабым голоском начал просить: «Матушка, матушка, помоги… Ксеньюшка, помоги… Господа попроси…»
      Мать, едва сдерживая слёзы, продолжала молиться. Шёпот ребёнка становился всё тише, слова неразборчивей. И вдруг — молчание: ни звука, ни стона…
      — Сыночек!
      Женщина упала на колени перед кроватью, но сразу взглянуть на ребёнка она не решилась. Наконец, почти с остановившимся сердцем, она всмотрелась в родное личико и… с облегчением прошептала: «Слава Богу! Спасибо тебе, Ксеньюшка!» — розовые щёчки, чуть заметная улыбка и тихое-тихое, почти не слышное дыхание…
      Мать так и заснула на коленях, прижавшись лбом к нежной детской ручке. Теперь она была спокойна не только за сына, но и за бабушку: Ксеньюшка и ей поможет…
      — Мамочка! Мамочка! Стучит кто-то! — зазвенел колокольчиком Ванин голосок. — Я сейчас открою!
      Ребёнок спрыгнул с кроватки и хотел было бежать, но мать удержала его и сама поспешила к двери…
      Осмотрев ребёнка, врач «скорой помощи» сначала даже рассердился: у мальчика нет никаких признаков какой-либо серьёзной болезни, да и вид его говорит о том, что он совершенно здоров. Но, взглянув на побледневшую мать и вспомнив глаза бабушки — тогда, в тот самый момент, когда она вошла в кабинет дежурного врача, — извинился: ведь не просто так пожилая женщина ночью почти четыре часа шла по пустынной тёмной дороге вдоль леса…
      Здоровье мальчика после той незабываемой ночи стало заметно укрепляться. На боли в сердце он уже не жаловался. Вскоре ребёнку провели очередное обследование: Ваня, к удивлению врачей и к радости родных, был признан практически здоровым.
      Спасибо тебе, Ксеньюшка!

ЧАСОВНЯ СВЯТОЙ БЛАЖЕННОЙ КСЕНИИ ПЕТЕРБУРГСКОЙ

      Одно из самых любимых и почитаемых мест в России — часовня святой блаженной Ксении Петербургской. Зимой и летом усыпальница Ксеньюшки засыпана живыми цветами — так люди благодарят свою молитвенницу и заступницу.
      Неиссякаемым потоком шли и продолжают идти письма на имя настоятеля Смоленского храма с просьбой помолиться Ксеньюшке.
      Блаженная ещё при жизни была помощницей для всех, кто к ней обращался, или когда сама чувствовала, что её помощь нужна.
      Сразу после кончины угодницы Божией на Смоленское кладбище стали прибывать паломники. Многие брали на память землю с могильного холмика, и он вскоре оказывался разобранным до основания. Когда насыпали новую землю, насыпь опять разбирали. Тогда на могиле была построена небольшая часовня из камня.
      Желающих почтить память усопшей и заказать по ней панихиду было очень много, и поэтому в 1894 году к часовне была пристроена застеклённая веранда. Но так как число богомольцев с каждым годом становилось всё больше, в 1902 году маленькую часовенку сменила более просторная каменная.
      В 1940 году часовня была закрыта. Её хотели «снести в месячный срок». Всё, что в часовне было сделано из металла, отправили на металлолом, а иконы пошли на топливо. Здание часовни, однако, уцелело: в ней некоторое время находилась сапожная мастерская, но мастерам так и не удалось вбить ни одного гвоздя: они гнулись.
      Хотя часовню закрыли, но жизнь в ней продолжалась. Из-за стен доносилось пение, за наглухо закрытыми дверями загорался огонёк лампадки. Многие видели женщину в белом платочке, с посохом в руке, обходящей Смоленское кладбище. Некоторые усматривали Ксеньюшку в окне часовни с Евангелием в руках. Кого-то она сама, до поры не узнанная, приводила с улиц города на кладбище к часовне…
      После Великой Отечественной войны обветшавшая, требующая восстановления часовня была отдана верующим. Службы в ней начались в 1946 году. С раннего утра до поздней ночи не иссякал поток людей, просивших помощи у блаженной.
      Но в 1960 году наступили новые испытания для почитателей Ксении — здание часовни было отдано под скульптурную мастерскую. Да только утром вместо скульптур мастера находили одни осколки.
      Часовню окружили забором. Вот тогда-то и появился обычай оставлять записочки с просьбами в щелях забора. Верил народ православный: прочитает Ксеньюшка, помолится — всё будет хорошо.
       Окончательно часовня блаженной Ксении была передана верующим в 1985 году. К этому времени её внешний вид и состояние были плачевны. Снесена главка-луковка, со стен обвалилась штукатурка, стены чёрные от копоти, пол разрушен — вот что представляла собой часовня до реставрации.
      Часовню поднимали из руин всем миром. Православные приходили после работы, чтобы помочь её воссоздать: выносили мусор, очищали стены, помогали, чем могли. К 1987 году часовня была полностью отреставрирована.
      Блаженную Ксению канонизировали в год тысячелетия Крещения Руси — в июне 1988 года. Она стала первой русской юродивой, причисленной к лику святых.
      Со всего мира стремятся в часовню православные паломники и всегда получают утешение в скорбях и помощь в благих начинаниях от Господа по молитвам святой блаженной Ксении.
      Святая блаженная мати наша Ксения, моли Бога о нас!

  МОЛИТВА КО СВЯТОЙ БЛАЖЕННОЙ КСЕНИИ ПЕТЕРБУРГСКОЙ

      О святая блаженная мати Ксения, в житии твоем крест тяжкий понесшая. Приими от нас, грешных, моление сие, к тебе приносимое. Огради нас молитвами твоими от наветов, мыслящих нам злая. Умоли Всещедраго Бога подати нам силу и крепость, да кийждо от нас возмет крест свой и вослед Христу грядет, поя Ему с тобою: Аллилуиа.

День памяти святой блаженной Ксении Петербургской 6 февраля

Комментарии
      В феврале 1900 года в храме Смоленской иконы Божией Матери был освящён придел в память святой блаженной Ксении. На аналое в центре придела помещена икона угодницы Христовой — покровительницы этой церкви.
      Охта — иначе: Охтинская слобода, Выборгская сторона города: от устья правого берега Невы до реки Охты и правый берег реки Большой Невки. Этот район называли ещё и Финской стороной: по лесистым дорогам отсюда можно было добраться до города  Выборга и далее до Финляндии. В зоне Охты и находится по сей день кладбище, называемое Большеохтинским (основано весной 1773 года). На нём похоронены многие известные исторические деятели, например: композитор П. И. Турчанинов, балерина Е. И. Истомина, директор Царскосельского лицея В. Ф. Малиновский.
      Получить хорошее образование желали даже в самых отдалённых уголках России, но хороших учителей было мало. Преподавателями чаще всего становились люди, совершенно не подготовленные к этому. Кроме того, родители, воспитывая своих детей, заботились главным образом о том, чтобы они умели говорить по-французски, танцевать и т. п. Для этого нанимали выходцев из Франции, которые, как правило, у себя на родине были, например, лакеями, кучерами, поварами. В лучшем случае они могли научить своих питомцев разговорному французскому языку. В Академии же наук, основанной Петром Великим, преподавали немцы. Чтобы дать возможность иметь своих учителей и распространять образование в народе, и был составлен обширный план преобразования народного просвещения.
      Протестантский — относящийся к протестантизму. Протестантизм — совокупность учений и сект, возникающих с XVI в. на католическом Западе (лютеранство, кальвинизм, англиканская церковь, методисты, баптисты, адвентисты и др.). Из семи таинств церковных протестанты признают лишь два — крещение и причащение. Авторитетом пользуется только Священное Писание, без церковного Предания. Не признают святых, икон, не почитают Божию Матерь. Считают, что спастись можно одной только верой (верую — значит спасаюсь). А если человек спасается одной только верой, то не нужны и добрые дела для спасения. Отрицают посты, не признают монашества. В протестантских молитвенниках нет молитв, которые человеку полагалось бы совершать дома утром и вечером; считается достаточным молиться вместе на богослужении в воскресный день. Протестанты учат, что Церковь есть сообщество святых, и применяют это определение не к тем людям, кто достиг особой праведности, а ко всей христианской общине в её совокупности. В этом смысле каждый себя считает «святым», т. е. вполне хорошим человеком.
      Великую княгиню Ксению Александровну (1875−1960) современники называли «женщиной безусловно образцовой во всех отношениях». Она была любящей женой и образцовой матерью семерых детей. Во время первой мировой войны, как и все женщины царствующего дома, участвовала в акциях милосердия. Возглавила в Петрограде госпиталь для раненых и выздоравливающих. После революции 1917 года с матерью и семьёй перебралась в Крым, где некоторое время находилась под стражей. В 1919 году на британском военном корабле вместе с детьми, матерью и сестрой покинула Крым. Прожила нелёгкую, но долгую жизнь. Богу было угодно забрать её из этой жизни в день Пасхи Господней.
      Шипка — перевал через Балканские горы (Болгария). Во время Русско-турецкой войны 1877−1878 годов русские войска вместе с болгарскими ополченцами захватили, а затем в течение шести месяцев удерживали перевал. В январе 1878 года они перешли в наступление, разгромили турецкие войска и изгнали их из Болгарии. Бой в районе Шипки решил исход войны.

Сноски
1.   Кафтан — русская старинная мужская долгополая верхняя одежда.
2.   Камзол — старинная мужская куртка-безрукавка под верхнюю одежду.
3.   Ксения Григорьевна напомнила Параскеве Антоновой слова Господа: Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? (Евангелие от Матфея, глава 6, стих 26).
4.   Ныне Петроградский район.
5.   Эту церковь разобрали в 1806 году, а её престол и иконостас перенесли в соседнюю Покровскую церковь. В советское время этот храм уничтожили.
6.   Городовой — нижний чин городской полиции.
7.   Предполагают, что цвет одежды блаженной был связан не только с воспоминаниями об умершем муже (форма полковника Петрова была красно-зелёной). Выбор этих цветов Ксенией Григорьевной имеет глубокий духовный смысл: красный цвет — цвет крестных страданий Спасителя, цвет пролитой Им крови; зелёный — цвет надежды на спасение.
8.   Евангелие от Луки, глава 9, стих 23.
9.   Евангелие от Иоанна, глава 15, стих 13.
10.   Смоленская икона Божией Матери иначе называется «Одигитрия», то есть «Путеводительница» (ведущая нас путём истины к Господу, к жизни вечной в Царстве Небесном).
11.   Леса — временное высокое сооружение из брёвен и досок для работ возле стен строящегося или ремонтирующегося здания.
12.   Ординар — средний (за много лет) уровень воды в какой-либо реке.
13.   Кладбищенские книги (иначе: метрические) — списки рождённых, крещённых, умерших и повенчанных. Именно из-за последствий этого наводнения исследователям до сих пор не удалось установить точную дату смерти святой блаженной Ксении Петербургской.
14.   Экипаж — лёгкая колёсная повозка.
15.   При назначении иностранца на любую должность императрица, прежде всего, спрашивала: «А разве нет у нас русского?» — и повелевала: «Надо лучше искать способных русских людей, а иноземцев приглашать только в крайнем случае!»
16.   Цесаревич ― в Российской империи официальный титул наследника престола.
17.   Туберкулёз — инфекционное заболевание. Поражает ряд органов, чаще всего лёгкие, кишечник, кости, суставы, почки. Лечится долго, иногда в течение многих лет. До 30-х годов XX века — практически неизлечимое.
18.   Присоединение к Православию — особый чин принятия в Православную Церковь. Протестанты принимаются в Православие через миропомазание.
19.   Анúчков дворец находится на южной стороне Невского проспекта (дом 39), на правом берегу реки Фонтанки.
20.   Тиф — тяжёлое инфекционное заболевание, сопровождающееся лихорадкой и расстройством сознания.
21.   Панихида — молебное пение об усопших. Блаженная Ксения тогда ещё не была прославлена в лике святых, поэтому служить в её часовне могли только панихиды.
22.   Иов многострадальный — благочестивый страдалец, история которого излагается в книге Ветхого Завета, носящей его имя. Иов лишился здоровья, детей, богатства и, несмотря на это, отказался последовать совету жены и проклясть Бога. Друзья считали беды Иова наказанием за его грехи, но это не так. Иов хотя и не понимал причины своих мучений, однако смирялся, и Бог вознаградил его: исцелил, возвратил богатство и семейное счастье.
23.   Приказчик — здесь: наёмное лицо у купца или в каком-нибудь торговом заведении, выполнявшее поручение торгового характера.
24.   Сакское озеро — солёное озеро в западной части Крымского полуострова, в 20 км от Евпатории. На берегу озера расположен грязевой курорт Саки.
25.   Конка — железная дорога с конной тягой, бывшая в употреблении в крупных городах до введения электрического трамвая.
26.   Прага — столица Чехии.
27.   Паства ― прихожане, группа верующих, руководимых священником.
28.   Публикуется по: Непридуманные рассказы о чудесной помощи Божией. — Клин, 2003.
29.   Шок — общее тяжёлое расстройство функций организма.
30.   Мимика — здесь: выразительные движения мышц лица.
31.   Подвода — повозка, телега для перевозки грузов, двигающаяся конной тягой.
32.   Акафист — хвалебное церковное песнопение и молитвы Спасителю, Божией Матери или святому.
33.   Публикуется по: Русский дом, 2001, №1. С. 23.
34.   Паломник — поклонник святых мест. Называется так от древнего обычая приносить из Святой Земли (Палестины) пальмовую ветвь.
35.   Канонизировать — причислить к лику святых. После канонизации блаженная Ксения уже считается святой, её можно призывать на помощь в молитвах, создавать в её честь храмы и алтари, отправлять в установленные дни церковную службу, праздновать день преставления, писать иконы, благоговейно почитать мощи.
36.   Кийждо — каждый.
37.   Аллилуйа (хвалите Господа) — песнь в честь Триединого Бога, которую поют или читают трижды.

Отредактировано Виктория (2008-02-07 21:10:50)