Буквы с того света : "посмотрите в личные сообщения дорогая Антонина Федоровна"

ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ ! Дорогие вермишелевцы ! Желаю ДОБРА и ДОБРОТЫ в Ваши сердца !
   Почти готово продолжение Пасхального рассказа «ПАСХА В ВЕРМИШЕЛЛИОНЕ» (решил, что все-таки нехорошо бросать начатое, тем более связанное с Такой Темой). Сегодня публикую пока только эпиграф.

                             Слава Тебе Господи ! Слава Тебе !

                                              ПАСХА В ВЕРМИШЕЛЛИОНЕ
                                      ( продолжение невыдуманной истории )
                                                                               Посвящается, в том числе - Верному,
                                                                               подчеркиваю – Верному Стражу
                                                                               Вермишеллиона – Антонине Федоровне
                                                                               и вермишелинке Екатерине.
                                                                                                                                                                           
                                                          ХРИСТОС ВОСКРЕС ! –
                                                                                             Вселенная гремела,
                                                          ХРИСТОС ВОСКРЕС ! -
                                                                                             вторили Небеса,
                                                          ХРИСТОС ВОСКРЕС ! –
                                                                                             мне птаха звонко пела,
                                                          ХРИСТОС ВОСКРЕС ! –
                                                                                             откликнулись Сердца.

                                                          ВОИСТИНУ ВОСКРЕС ! –
                                                                                             и ад в смятенье,
                                                          ВОИСТИНУ ВОСКРЕС ! –
                                                                                             и смерть пуста,
                                                          ВОИСТИНУ ВОСКРЕС ! –
                                                                                             Душ Воскресенье,
                                                          ВОИСТИНУ ВОСКРЕС ! –
                                                                                             над нами Сень ХРИСТА !

                                                               И старенький священник на амвоне,
                                                               Огнь пламенных, вознес Словес,
                                                               С улыбкой кроткою, но твердо, -
                                                               Он громко возвестил :
                                                                - ХРИСТОС ВОСКРЕС !
                                                                - ВОИСТИНУ ВОСКРЕС ! –
                                                               Мы отвечали,
                                                               И всякий грех, что каждый в себе нес,
                                                               Изглажен был ЛЮБОВЬЮ и ПЕЧАЛЬЮ
                                                               ТОГО, КТО нас ПРОСТИЛ, ВЗОЙДЯ НА КРЕСТ ! 

                                                          ХРИСТОС ВОСКРЕС ! –
                                                                                         под купол взоры,
                                                          ВОИСТИНУ ВОСКРЕС ! –
                                                                                         и ПУТЬ ОТКРЫТ !
                                                          ХРИСТОС ВОСКРЕС ! –
                                                                                         из тьмы – на волю,
                                                          ВОИСТИНУ ВОСКРЕС ! –
                                                                                         на СВЕТ бе-жи-и-и-и-и-и-и-м !
         
                                                                                                               Спасибо Ангеле Божий

За Ваше выздоровление уважаемая Антонина Федоровна.

Пасха в Вермишеллионе
     (продолжение)

   Служба есть служба, работа есть работа – Слава Богу за все, Господь помог. Водитель Газели ничем не был обижен. А воспоминания о доброжелательной встрече в Вермишеллионе согревали его душу.
   Он был на работе, когда обложка книжечки «Ангелок из Покровки», лежащая на передней панели его Газели, неожиданно потемнела. Водитель Газели сразу почувствовал, что в Вермишеллионе случилась какая-то беда. Сунув «Ангелка из Покровки» во внутренний карман куртки, и оставив все дела, он направил свою машину в направлении дороги, ведущей в сторону Вермишеллиона. Нажав на педаль газа, он мчался в ставший ему небезразличным и родным, Вермишеллион. Дорога петляла, взгляд скользил, отсчитывая известные приметы пути. Сердце, наполненное волнением и тревогой, гулко стучало в груди. Что могло стрястись и успеет ли он на помощь, - думал, вытирая испарину на лбу, водитель Газели. Как ни нажимал он на газ, его не оставляло ощущение, что машина едет медленнее прежнего, и само время, как нарочно, замедлило свой ход ; тянувшиеся минуты повисали в воздухе так, что ему казалось – он видит их физический облик. И даже бег черепахи, «рванувшей» вперед на черепашьих бегах, был бы сейчас рывком космической ракеты, если сравнить с движением его машины.
   Но вот наконец и долгожданный поворот, Газель резко затормозила, повернула, подпрыгнула на кочке и понеслась вперед к Вермишеллиону.
   Оставив машину у подъема, водитель Газели схватил первое что попалось под руку – гелевую ручку и блокнот, и побежал вверх по дороге. Уже на бегу, он заметил, что опять сделал что-то не то, и посмотрел на пишущую ручку в одной руке и блокнот в другой – надо-то было взять с собой монтировку, или на худой конец – гаечный ключ, а тут ручка и блокнот. Что можно ими сделать ? Хотя … Мысль не успела оформиться окончательно, да и возвращаться было поздно, что есть, то и есть – вздохнул водитель Газели, еще раз глянув на взятые для возможной схватки предметы, и побежал дальше.
   Поднявшись на пригорок, он еще издалека увидел огромный черный силуэт, скалой стоявший напротив входа в славный Город Вермишеллион. Сбегая вниз, водитель Газели краем глаза заметил, что даже Солнце сегодня светит не так ярко, и как-бы настороженно смотрит вниз. Откуда-то со стороны натягивали темные зловещие тучи.
   Когда водитель Газели добежал до Города, его взору предстала следующая картина : у входа, закрывшись щитом и заслонив собой проход в Вермишеллион, стоял Добрейший, Доблестнейший и До бесстрашия самоотверженнейший Страж Вермишеллиона – Антонина Федоровна. Ее строгий взгляд говорил о том, что она настроена решительно. Напротив нее, на огромном вороном коне сидел еще более огромного роста, черный рыцарь. Рыцарь был черным, потому что был весь в черном – черные доспехи, черный плащ и черное все остальное. И это все черное было очень черным, как самая глухая и темная ночь на Земле. Забрало его шлема было наглухо опущено, и лица не было видно. Впрочем, случись ему поднять забрало, и если бы под ним оказалось лицо негра, это не вызвало бы удивления – все, так сказать, было бы на своих местах. Но шутки были бы уместны, если бы не одно «но». От всего образа рыцаря веяло ледяным холодом и как бы это точнее определить – каким-то нездешним злом.
   Да, мы забыли упомянуть следующее – весь рыцарь в добавление к своему черному образу, был еще к тому же, заляпан черной грязью, видимо такая была дорога. Одним словом давали себя знать непроходимые, разухабистые российские дороги , из-за чего имя рыцаря, обозначенное на бляхе, висевшей на его груди, было совершенно нечитаемо. Огромный щит рыцаря был загрязнен в меньшей степени – на нем была видна часть изображения – какой-то когтистой лапы, хвоста, ушей и рогов – что-то эфимерное. По окружности щита, как и положено, был начертан девиз рыцаря. Судя по буквам, это была латынь. Водитель Газели когда-то изучал римское право, но все давно вылетело из его головы. Словно прочитав его мысли, буквы на щите рыцаря ожили и как на вокзальном табло, стали меняться. Водитель Газели заметил, что теперь девиз рыцаря был представлен на греческом языке, через несколько секунд надпись сменилась на английский текст. Видимо ощутив, что язык общения снова выбран не тот, буквы стали меняться в ускоренном темпе, и  вот уже пошли иероглифы, клинопись; почувствовав, что перевод явно идет в ложном направлении, буквы взбрыкнули и побежали в обратном порядке языков. Наконец надпись предстала в русском варианте ( да, видимо и у темных сил бывают сбои в техническом обеспечении – подумал водитель Газели ), но от этого она не стала яснее, так как большая часть щита, была, как мы уже сказали, покрыта дорожной грязью. Читались только отдельные слова : «Создам … и назову …».
   Вооружен рыцарь был странным оружием – древком, заканчивающимся навершием с четырьмя плоскими остриями. И чего это он с вилкой-то, странно – рыцарь, и с вилкой, - думал про себя водитель Газели.
   По тому как черный рыцарь и Страж стояли друг против друга не шевелясь, водитель понял, что успел вовремя, и обежав черного рыцаря сбоку ( сзади нападать неприлично ), встал рядом со Стражем. Прошла минута, другая, третья, пять минут, но ничего не происходило. Черный рыцарь и его конь застыли как гранит, ничем себя не выражая и никак не проявляя. Невольно напрашивалась мысль – А ЖИВЫЕ ЛИ ОНИ ?
   А еще, так ведут себя те, кто, приходя в Вермишеллион, не говорит ни слова, и трудно понять – кто они и каковы их намерения.
   Не отрывая взгляда от черного рыцаря, водитель Газели, скривив рот набок, приглушенно спросил Стража сквозь зубы :
- И давно вы так стоите ?
- Со вчерашнего вечера, - также искоса ответила Антонина Федоровна, - уже ноги затекли, особенно та, что прихрамывает.
- И что же он хочет ? – продолжил вопрос водитель.
- Молчит – отвечал храбрый Страж.
   В этот момент сзади послышался какой-то шум, похожий на шлепки тапочек по мостовой. Обернувшись, водитель и Страж увидели, как к ним несется, явно на помощь, Екатерина. Ее лицо выражало тревогу, волнистые волосы развевались на ветру, а в руках был большущий ворох исписанных листков. Видимо, узнав о случившемся, она, забыв даже переобуться, но, схватив свои мысли, изложенные на бумаге, спешила из библиотеки к ним – на помощь.
   От быстрого бега листки неистово трепетали на ветру, напоминая крылья птиц, и было такое впечатление, что в руках Екатерины действительно птицы, готовые вспорхнуть и взлететь в небесную высь. Только пронеслись эти мысли в голове, как тотчас предвидение и свершилось – в мгновение листочки, взмахнув крыльями, вырвались на волю – мысли Екатерины полетели в разные стороны, и подхваченные добрым вермишеллионовым ветерком, взмывали вверх, перелетая белыми голубями с крыши на крышу домиков Вермишеллиона. Но это не остановило Екатерину, и когда она добежала до Стража и водителя Газели, те увидели, что в руках Екатерины остался только один голубчик – один листочек.

- Что будем делать ? – вполголоса спросил своих сотоварищей водитель Газели.
- Может ему приготовить тех лещей с вермишелью, что вы меня давеча угощали, у меня еще остались, - предложила Антонина Федоровна, - люблю контрасты, хотя сама еще не пробовала такого блюда.
- Эй, дружище, Вы не против отведать фирменное блюдо Вермишеллиона – вермишель с хорошо поджаренными лещами ? – крикнула, обращаясь к пришельцу, Антонина Федоровна.
   Но ответом было ничего не объясняющее черное молчание.
   Водитель Газели вдруг расхрабрившись, выступил вперед и в свою очередь вскричал черному рыцарю :
- Если Вы захотите нас уничтожить, имейте ввиду, что у Вас ничего не выйдет, слышите Вы – черный молчун ! Видите, у меня есть ручка и блокнот, я поставлю ручкой запятую в конце предложения и мы продолжим защищать наш Вермишеллион, пока хватит чернил.
   Но и это выступление никак не отразилось на невозмутимом виде черного рыцаря. Все наши предложения и бесстрашные выпады разбивались об эту невозмутимость. Правда случилось, или это только показалось водителю Газели – забрало рыцаря дрогнуло и металл изобразил нечто похожее на злобную усмешку, а в голове водителя возник бессловесный ответ рыцаря :
-Чаще пользуйся ушами, чем языком.

( Примечание : фраза взята из древнеримской философии и риторики ).

   Тогда вперед вышла Екатерина, и тихим, спокойным голосом спросила черного рыцаря :
- Здравствуйте, а хотите, я почитаю Вам свои стихи ?
   Она двумя руками поднесла к глазам оставшийся у нее листок бумаги и прочла одно из своих лучших стихотворений :
- ( Без названия ) – «Как слезы, морось на ресницах …»

( Примечание : так как на мою просьбу напечатать стихотворение Екатерины в моем рассказе, она мне разрешения не давала, указываю только начальную строку. Все стихотворение Екатерины можно прочитать на ее страничке, на сайте Прозы. ).

   Со стороны казалось, что попытки наладить контакт с незнакомцем выглядят наверное смешно и по-детски наивно, но так вермишелевцев воспитал Вермишеллион и по-другому они не могли. Ведь не зря, вслед за одним известным писателем, в Вермишеллионе на свой лад говорили :
- Доброта спасет Мир !

   Но и опять все было тщетно, хотя нет, после стихов Екатерины, черный великан вздрогнул, и это несколько воодушевило защитников Вермишеллиона, но что было делать дальше ? Что предпринять ? От напряжения мысли заломило в висках.
   Вот если бы здесь была Королева, она бы уж точно раскусила бы этот чернущий грецкий орех. Но увы и ах, Королева не появлялась.
   Неожиданно все вокруг стало серым и удушливым, из подошедших туч сверкнула молния и загрохотал над вермишеллионовой долиной – гром. Словно получив сигнал к действию, черный рыцарь в мгновение ока ожил и подняв свое оружие, пронзил  им водителя  Газели и  как  вермишелинку  накрутил  на свою  «вилку»       ( видимо как  самого «разговорчивого»  ), и помчался с добычей прочь. Антонина Федоровна и Екатерина ничего не смогли поделать, все произошло слишком быстро.
   Так вот значит кто похищал вермишелинки и был неузнанным врагом Вермишеллиона, - возникли последние мысли в затухающем сознании водителя Газели.
   Хлынувший за раскатами грома проливной дождь, смыл грязь со щита рыцаря и каждый теперь мог полностью прочитать напитанные мраком, слова его девиза :
   «Создам пустыню и назову это Миром»

( Примечание : идея взята у Публия Корнелия Тацита ).

   Но страшный, от заложенного в него смысла, девиз рыцаря, теперь видели только дождинки, которые, ударяясь о щит, разбивались и мелкой дробью в бесчувствии падали на землю, убитые злом, питающим каждую букву служителя тьмы.
   Сознание водителя Газели погасло окончательно, и наступила темнота, но душа не хотела покидать израненного тела, да ей пока никто и не разрешал этого делать, и она оказалась заперта в бесчувственной клетке.
   А черный рыцарь не скакал, а летел, пытаясь замести следы своего черного дела. Словно тать, взяв не свое, он спешил теперь спрятаться и обратить похищенное себе на пользу. Но он просчитался …
   Неожиданно из-под расстегнутой куртки водителя Газели выскочил золотистый Лучик : сначала один, другой, третий и целый поток Света вдруг вырвался из внутреннего нагрудного кармана где лежала уже знакомая нам книжечка «Ангелок из Покровки». Свет, пламенеющей волной, с неудержимой силой, ударил черного рыцаря, чего тот совсем не ожидал, настолько быв уверен в своей безнаказанности. Выронив свое оружие с бесчувственным водителем Газели, рыцарь рассыпался в прах и разлетелся на ветру черной крошкой золы. И только Тот, Кто обещал, что без Его ведома с нас не упадет ни един волос, видел, как от Света Его бежало с невообразимой быстротой прочь что-то серое, и зловонное, в своей ненависти ко всему живому.
   Книжечка еще испускала пламенеющий Свет, когда водитель Газели пришел в себя, Он сразу все понял и сердце его наполнилось радостью и благодарностью к Вышнему и Его творению.
   Ай да Ангелок, ай да из Покровки. Вот это подарок ему в помощь удружила Антонина Федоровна. Открыв страничку, он прочитал : Ангелок – Дарьюшка, и помолчав, он вдруг закончил мысль – Дарьюшка – Дар. Да ведь и вправду это же не просто подарок, а самый настоящий Божий Дар, который защитил и оставил жить, сразив невидимого врага.
   Ощупав себя, водитель Газели убедился, что цел, ( даже следов не осталось от былого ранения ), и он может вроде как встать. Кругом был лес, а набежавший темными волнами океан ночи, быстро накрыл землю, и засверкал иссиня-черный небосвод маленькими морскими звездочками. Но было нестрашно, а даже как-то необычайно радостно. Книжечка «Ангелка» поугасла, остался только один Лучик, который указывал, как догадался водитель Газели – дорогу к дому.
   … И я пошел в нелегкий Путь,
        И было время поразмыслить,
        Со стороны на все взглянуть,
        И многое переосмыслить …
   Вспомнились водителю Газели знакомые строчки из стихотворения, когда он еле видимой тропой пробирался сквозь лесную чащу. И как не напускала на себя ночь еще больше темноты, с Божиим Лучиком совсем не страшно было идти. Звездное небо неожиданно приблизилось, манило к себе, Млечный Путь был как на огромной ладони перевернутой вниз. Звезды подмигивали невольному ночному путнику, а одна из них, вдруг играючи спустилась к водителю Газели низко-низко – к самому ушку, и стала что-то нашептывать, но слов не было слышно, только сердце вдруг учащенно забилось, внимая Вечной Мудрости и Истине.
   Почему мы живем и не ищем себя, кто мы, откуда и куда идем, зачем идем ? А может нас Кто-то отправил в Этот Путь, дав Наказ, который мы выронили, потеряли и забыли. Забыли все, и даже Давшего нам этот Наказ. И как потерявшиеся дети идем не знаем куда, и все дальше и дальше от Дома – Отчего Дома. И временами нам чудится буд-то Кто-то Родной и Близкий зовет нас и ждет отклика в наших сердцах, ждет когда блудные горемыки, испившие досыта свободы воли, повернут свои израненные стопы с дороги покрытой тернием, к Светлому Пути, ведущему к Отцову Дому – ведущему Домой. А Отец все ждет и ждет нас. Даже Сына Своего Возлюбленного отправил за нами. А мы что, как злые дети – в голубя из рогатки – поймали, побили, распяли. А Сын весь в Отца – и страдая, любил нас, все просил – «Отче, прости им, ибо не знают, что делают». И выходя, мучась от жажды, будем мы пить мглистую, тягучую, черную жидкость, из источников, которые сами и отрыли своими злобами, жестокостями и безразличием. И многие умрут на полпути, от зла, переполнившего их чрева, но Кто знает, может будут прощены, очищены и воскрешены безмерной Любовью и Жалостью многострадального нашего Родителя, Кто знает …
   Так давайте идти, давайте искать, искать то, что потеряли. А найдя то, что потеряли, найдем и себя, найдем себя, найдем и Того, Чьи мы дети. И вернувшись, прилепимся к Родителю своему, и не откажет он нам, а согреет Своим Теплом промерзшие наши души, и Светом озарит комнату нашу, а вечером, после работы, подсядет рядышком, прижмет к себе всех, всех, ведь Он – Большой, и расскажет интересную сказку про Мир, Вселенную, про Звезды, про Чувства, у которых есть Крылья. И мы, завороженные сим чудным рассказом будем просить, и Он наверняка нам не откажет по непрестанной Любви Своей к нам, и сделает и нам хоть маленькие крылышки, чтобы и мы могли летать, ведь это так здорово – летать. Мы будем летать и не будем бояться упасть, потому как знаем, что Крылышки эти делал Любимый Отец.
   Так водитель Газели, следуя за Лучиком, шел и шел вперед, а Звездочка, покружив над ним, вспорхнула и заняла свое место на небе, и уже оттуда, грустно улыбаясь, заглядывала в его уставшее лицо как-бы в ожидании ответа …
   Далеко ли занесла его нелегкая, водитель Газели не знал, но продолжал упорно идти за Лучиком, не обращая внимания на первые признаки усталости. Еды с собой у него не было, но водитель Газели даже рад был этому обстоятельству, сейчас Пост, а тут такая возможность – никаких соблазнов, и попоститься можно вволюшку.
   В какой-то момент Лучик угас и водитель Газели воспринял это как сигнал к остановке. Перед ним была большая мшистая кочка. Он опустил в нее руку – просто удивительно – кочка, как большая надувная подушка, была сухой и только где-то в своих глубоких недрах начинала влажнеть. Ну вот, Господь сподобил и место для ночлега, - обрадовался водитель Газели, пожалуй промокнуть не успею, что во мне весу-то. Здесь надо отметить – водитель Газели был сухощав, и часто, встречавшие его знакомые, каждый раз говорили : - «Чтож ты так похудел.» ; и он удивлялся тому, что они и раньше-то толстым его никогда не видели, и говорили одно и тоже на протяжении вот уже многих лет.
   Опустившись на предоставленную пушистую перину, водитель Газели свернулся калачиком. В нос ударили запахи вступившей в права и расположившейся по земле     своим станом, - весны. Природа, потягиваясь после долгого зимнего сна, просыпалась, и даже ночью теперь бодрствовала и спешила трудиться – спешила жить. Запахи багульника перемешиваясь с можжевеловым и запахами лесных трав, усыпляли, успокаивая и замедляя ритм взбудораженного событиями дня, сердца.
   Водитель Газели заснул мгновенно. Ему снился огромный зеленый луг, такой зеленый, что это его неимоверно восхитило, такой необычайно яркой и свежей зелени он не видел нигде на земле. За лугом был такой же яркий зелено-зеленый лес, поднимающийся своими кронами в голубое-голубое небо. На этом лугу были какие-то деревянные маленькие строеньица, скамеечки, столик. И вдруг он увидел маму. Она стояла в цветастом платьице, сверху передник, который был весь фиолетовый, как-будто испачкан черникой, наверное мама ходила собирать чернику и только что вернулась ( она любила ходить по грибы, по ягоды, да и просто подышать лесом – сразу вспомнилось ему во сне ). Мама стояла и ласково смотрела на него, а он на нее, и тоска сжимала его сердце, но в тоже время было покойно и радостно за маму …
   Пробудился водитель Газели оттого, что Кто-то тихонько толкал его в бок, но было так тепло и уютно в моховой колыбели, что просыпаться окончательно не хотелось. Приоткрыв щелочкой один глаз, он увидел вдруг перед собой огромные красные шары и даже неожиданно для себя сразу открыл глаза широко и резко отстранился назад. Огромные на близком расстоянии красно-бардовые ягоды клюквы-веснянки, готовые вот-вот лопнуть от переполнявшей их живительной смеси, покрывали всю поверхность мшистой кочки, приютившей его на ночлег.
   А кто-же толкает его в бок. Заглянув под куртку, водитель Газели все вспомнил. От «Ангелка» шло тепло как от грелки, а Лучик, еще раз тихонько толкнув его в бок, преломился, и выскочил наружу.
- Слава Господу ! Спасибо Тебе Боже за все, - мысленно вознес хвалу Богу водитель Газели.
- Умыться бы. И только он подумал об этом, как услышал невдалеке еле слышимое журчание воды. Пройдя несколько шагов, водитель Газели убедился, что слух его не обманывает – под пригорком бежал веселый озорник – весенний ручеек.
- Соня-засоня, соня-засоня, - приветствовал водителя Газели ручеек, радуясь встрече со случайным путником. В отличие от водителя, ручеек был очень быстрым, постоянно бегущим путником, ведь где-то дальше возможно его еще кто-то ждет, и тому надо донести быстрехонько свежей, весенней водицы. Умывшись и испив из лесного ручейка, водитель Газели почувствовал, что бодр как никогда, и вернувшись к ночной перине, которая теперь превратилась в столик с завтраком, он горстями собирал и ел клюкву-веснянку. Остановился он только когда защипало язык.
    Лучик снова указывал верное направление, и водитель Газели продолжил свой Путь. Времени до Пасхальной заутрени оставалось мало и надо было спешить …

   Пост. Тяжелый выдался в этом году для людей Великий Пост. Столько смертей, горя ; легко скажете рассуждать живым. И будете правы – они уже там, а мы еще здесь. Но, что делать, все надо принимать – и горькое и сладкое, но только не разочаровываться, у каждого свой Крест, надо потерпеть, надо держаться. И держаться надо всем. Даже немощным и от рождения «прикованным» к инвалидным креслам и костылям, и помнить, что НЕ ВСЕГДА ОНИ БУДУТ ТАКИМИ, сейчас они такие для нас – для здоровых, а придет час и они ИЗМЕНЯТСЯ. Но какими станем мы ..?
   Да-а-а, вот как повернула в этот раз судьба. Он задумался. Вот люди говорят про свои беды – «судьба такая» ; жизнь тяжелая – «значит судьба», и он туда же. А правильно ли мы понимаем слово «судьба». Водитель Газели вспомнил, как в одной телепередаче, уже отошедший ко Господу служитель Божий – епископ о. Василий                                           ( Родзянко ), верно подметил – слово «судьба» состоит из двух Слов – Суд и Божий. Судьба – Суд Божий. А мы, мы-то совсем другое имеем ввиду, вот как дьявол нас запутал. Жалуемся на свою судьбу, а ведь Судьба – Суд Божий – это Итог, это Оценка Бога нам, нашей жизни, а жизнь свою, свой Путь мы сами выбираем, своей свободной волей, которую нам даровал Господь как Высший Истинный и Справедливый Судия. А не будь у нас своей воли – какая же тогда была бы Справедливость, и какие-бы мы были тогда Личности. А вот как мы по воле своей поступаем ? Так уж устроено, что любой поступок творит либо Добро, либо зло, причем мы знаем всегда об этом, только выбор за нами – как поступить …
   Так размышляя, водитель Газели шел за Лучиком, но сколько еще придется пройти, он не знал, грустный день подходил к своему предназначенному завершению. Водитель Газели решил не ночевать, а пока есть силы, идти вперед, и даже Лучик понимая его, не угасал, а даже усилился, ведя вперед и освещая собою дорогу…

   Когда водитель Газели, из последних сил выбрался на знакомый холмик, только, только начинался рассвет. Ноги и тело ломило, словно он несколько часов отстоял «в струнку» Всенощную. Но поднимающееся Солнце обращало накопившуюся усталость - в радость. Умиротворенный взгляд окинул милый сердцу Вермишеллион. Прислушиваясь, он уловил слаженное звучание тоненьких, стройных, возвышенных голосов, лившихся из открытых дверей Церковки, и возвещающих окрест :
                              - Христос Воскресе из ме-ртвых,
                               Смертию смерть поправ 
                               И су-щим во гробех живот да-ро-вав.
   Было ощущение, что это Ангелы Божии поют в Церковке, так хорошо поют, он не заметил, как душою присоединился к общему пению. Пересохшие губы шептали в такт :
                              - Христос Воскресе из ме-ртвых,
                               Смертию смерть поправ,
                               Сертию смерть поправ,
                               И су-щим во гробех жи-вот да-ро-ва-в.
   Может и правда только Ангелы и остались в Вермишеллионе. Хотелось бы верить, что не только. Где теперь другие вермишелинки, были ли они спасены столь чудесным образом как он – думал вспоминая случившееся, водитель Газели.
   А Солнышко уже играло вовсю – яркий полумесяц плясал по солнечному диску, весело кружась то в одну, то в другую сторону.
   Вот лучи солнца коснулись Креста на центральной Главе Церковки, и брызнули от Него во все стороны – освящая, оживляя и возрождая все вокруг. Мир преображался и возрождался ВОСКРЕСЕНИЕМ ХРИСТОВЫМ.

   Водитель Газели вдруг поймал себя на мысли – Вермишеллион – да это же где-то на полПути к Богу. И Весна здесь заметно ранняя, нежели чем на Земле. Наверное она сначала в Вермишеллион заходит, а уж потом, через пригорок – и по Земле идет.

   Воздух наполнился Светом, заносились и защебетали птицы, самые бойкие из них хотели обогнать Лучики, да где там …
   Но вот снова торжественно и значимо голос возвестил :
- Христос Воскресе !
   И тут же громкое и радостное :
- Воистину Воскресе ! – огласило вслед стены Церковки, келейки и домики вокруг, волной качнуло окружающий воздух, взмыло ввысь к Небесам, побежало и перепрыгнув через городские стены, рассыпалось огоньками и светлячками по верхушкам полевых трав и цветов, бросилось дальше – к зеленеющему, только начавшей распускаться молодой листвой, лесу ; всколыхнуло выглянувшие из новой травы головки подснежников – и те, охнув, ответили, но услышать это могут немногие, поэтому для непонятливых подснежники изменили свой цвет. Не услышат, так почувствуют, увидев их радость. Поэтому наверное среди подснежников встречаются цветки не только с беленькими лепестками, но с голубенькими и даже розоватые.
   А радостные Слова Воскресения Христова полетели дальше. Поднявшись на холм, проникли в каждую клеточку тела водителя Газели, наполнив собой главный тайник, осветили его грешную душу, и, оставив напоминанием о Себе запах
ладана, - унеслись дальше – к линии горизонта – к тем, кто еще не слышал Радостной Вести …
   Над Церковкой вдруг появилась Радуга, да такая широкая, почти во все небо.
- Нет, и вправду – не так далеко от сюда до Бога, - осеняя себя Крестным знамением, думал водитель Газели.

   Все же усталость от долгого Пути давала себя знать, и водитель опустился на мягкую траву холма, вытянув ноги. Он не спешил теперь, и в глубине души побаивался того, что придя в Вермишеллион, вдруг и вправду обнаружит его опустевшим.
   Неожиданно от Церковки поднялась в небо какая-то точка и понеслась в его направлении. Когда точка приблизилась, то выросла на его глазах в молодого Голубя … или Голубку. Тот подлетев, опустился в двух шагах напротив водителя Газели. Не шевелясь они смотрели какое-то время друг на друга. Потом Голубчик вдруг присел как курочка, веки его подернулись, и водитель Газели заметил, что Голубчик-то – заснул. Так покойно было вокруг, так благостно, и так не хотелось нарушать зримое движение Божественной Гармонии во всем, что водитель Газели сидел не шевелясь, боясь нарушить Божию Благодать и потревожить сон небесного странника.
- Наверное этот Голубчик от батюшки Агафангела, вспоминая свое, думал водитель Газели. Он перевел взгляд ЗА линию горизонта и вопросил :

- Сколько еще, Господи ? 

                                   
Март-апрель 2010 г.

Не Пасхальный, а просто рассказ, но я думаю, тоже можно поделиться. Первая часть - историческая правда, вторая - большей частью моя фантазия.

БЛАГОВЕЩЕНИЕ МОСКОВСКОЕ

"Но слепой народ в годину гнева
Отдал сам ключи своих твердынь.
И ушла Предстательница-Дева
Из Своих поруганных святынь".
(М. А. Волошин)

...Он сидел здесь по воле царя уже третьи сутки и не дерзал даже думать о том, что это несправедливо. Хотя наказан он был безвинно и знал об этом. Но царь-батюшка Иоанн Васильевич и слышать ничего не хотел. И поэтому узник принуждён был сидеть в тюрьме при Портомойной башне Кремля, со дня на день ожидая казни. И он сидел и, ловя измученным взглядом проникающие внутрь темницы редкие солнечные лучи, думал о том, как хорошо сейчас на воле, где распускаются листья, пахнет весной и такие же солнечные лучи ласково дробятся на сине-серебристой глади Москвы-реки. И молился. Молился до слёз, задыхаясь, как мог, как умел, просил Пресвятую Богородицу (Её-то молитвы, чай, до Бога в момент дойдут: любимая Матушка, всё-таки...) смягчить сердце царя.

Третьи сутки его заточения уже подходили к концу. Должно быть, вечерело, потому что лучи из прозрачно жёлтых стали красноватыми и теперь проникали в темницу под углом, озаряя не северную стену, а восточную.

Вдруг что-то как будто вспыхнуло солнцем, засияло яркими красками на другой стене - южной относительно темницы, северной относительно башни, куда никогда не падал солнечный свет. Воевода зажмурился, но через мгновение открыл глаза. Сияние не исчезло, оно было ярче всего, что когда-либо доводилось видеть оклеветанному узнику, но не слепило, а согревало, радовало глаз и обволакивало таким ласковым теплом, что очень хотелось жить и быть счастливым.

Узник пригляделся. Это была всё та же, до смерти успевшая уже ему надоесть стена Портомойной башни. Только теперь на ней сияла лучезарным светом большая, Чьей-то неземной рукой написанная икона. Пресвятая Владычица в вишнёвого цвета мафории, вполоборота, как будто невзначай застигнутая чьим-нибудь окликом. Руки сложены на груди, как для причастия, а взгляд девичий, робкий, немного смущённый, но в то же время, всеведущий и всемилостивый. А чуть правее - небесный гость, архангел, весь в белом и с дивными голубо-золотистыми крыльями за плечами, с цветком белой лилии в протянутой к Приснодеве руке.

Благовещение! Воевода готов был на Кресте Господнем поклясться, что ещё минуту назад здесь была пустая стена красного кирпича, и ничего больше. В благоговейном замешательстве он упал перед иконой навзничь, прочитав во взгляде Богоматери, почувствовав и уже твёрдо веря, что его помилуют.

Того воеводу и впрямь помиловали, а икона стала очень почитаться в Москве. Тогда же, при Иване Грозном, на месте тюрьмы построили часовню, при Анне Иоанновне - церковь, а при Елизавете Петровне икона была одета в прекрасную серебряную ризу. И так бы, наверное, могло быть вечно...

Четыре (ну, или около того) века спустя после описанной истории, один человек, тоже ещё вполне молодой, и, быть может, даже потомок того воеводы, сидел у себя в кабинете и корпел над чертежами и планами. Церковь Благовещения на Житном дворе в Кремле. Есть приказ уничтожить. Втихаря, под предлогом реставрации башни, когда-то Портомойной, а теперь уж очень давно Благовещенской. Ну да, башню и правда будут реставрировать, потому что если сломать церковь просто так, то икона на северной стене башни всё равно останется и выставит их всех на посмешище самим фактом своего существования. Надо что-то делать, как-то решить проблему, - юный архитектор закусил губу.
В этой церкви его крестили. Сюда же бабушка и мать водили каждое воскресенье. Но это, правда, было тридцать с чем-то лет назад. Тогда другие были времена...

И он решился. Это был партийный приказ. А у него жена с больным сердцем и маленькая дочка. И если он не выполнит приказ...

Церковь сломали, башню отреставрировали. А икона... икона исчезла, ушла обратно - туда, откуда пришла - в кирпичи Благовещенской башни, в горячую молитву невинного узника, давно растворившегося в закатном весеннем небе... Вернётся ли? Бог весть...

Да, если бы не Она...

Но уже когда я написала этот рассказ, пришла радость: говорят, обнаружили замурованные иконы Спасителя и Николая Чудотворца на Спасской и Никольской башнях Кремля соответственно. Перед тем, как заделывать их цементом, их старательно прикрыли сеточкой и только потом уже... так что они почти не пострадали, и их собираются реставрировать. Я вот подумала: а может, Царица Небесная не до конца на нас прогневалась, и с иконой Благовещения та же история...

А рассказ я думала развить в нечто более большое - своего рода, историю этого молоденького архитектора. Но пока вот руки не доходят...

Спасибо Вам большое, Антонина Фёдоровна! Будем думать, будем развивать...

В Константиново музей в той самой церкви, где крестили Есенина?

Спасибо за ответ, за информацию!

А я сегодня купила книгу рассказов Юлии Николаевны "Утоли моя печали". Читала и плакала. Особенно "Вдвоём на льдине" понравилось)

Прекрасно!