Ох!....Ну и задачку ты мне задала!... Я из актёрской семьи. Мама и папа-были потрясающей актёрской парой, амплуа (тогда амплуа ещё существовали!)-герой и героиня, оба очень востребованные на периферии, и оба очень красивые и талантливые! В те времена актёры часто разъезжали по городам и весям. А таких, как мои родители, уже на вокзале ждали ключи-сначала в общежитие, а потом, когда стали более известными-и от квартиры. Сейчас в такое просто с трудом вериться! Мне трудно вспомнить моё первое ощущение от театра, ведь я с ним никогда не расставалась... Девать меня некуда было (это уж потом у меня появилась няня, которая и стала моей крёстной, баба Ксюша!), и пока  родители играли спектакли, я спала, под присмотром реквизитора, в реквизиторской корзинке. Помню почему то такой момент, и это странно, потому, как я была совсем кроха, но запомнила... В один из таких дней, я, вдруг, в своей корзинке проснулась (это было в Ижевском театре. Вообще, с Ижевским театром связано очень много), рядом сидела, как мне показалось очень страшная бабушка, и делала бумажные цветы. Родителей долго не было, и я так испугалась, и, как мне потом сказали, проревела все три часа! Чем очень сильно тоже напугала мою "бабу Ягу", потому что успокоить она меня никак не могла! Потом помню тетральное, очень многочисленное общежитие, и огромное количество крыс, и вшей!  Мы, детки, вшами друг друга заражали! И бороться с ними, практически, было невозможно, И мой молодой и дурной папка, не выдержав однажды, намазал на ночь, несмотря на дикое сопротивление мамы, мою голову керосином! И устроил мне ожог первой степени!!! Вши на некоторое время исчезли!  Но, как я понимаю, это я всё не о том!
Запахи. Помню запахи пыльных кулис, театральных красок, лака, грима, вазелина, пудры... Сейчас в театрах этого нет. Но в этих запахах было что то манящее, незабываемое на всю жизнь. То, что делали актёры на сцене казалось мне настолько естественным (я ведь другой жизни не знала), что я за кулисами и в зрительном зале чувствовала себя абсолютной хозяйкой! Мама рассказывала, что когда шёл спектакль "Ромео и Джульетта", а папа играл, естественно, Ромео, я спокойно продефилировала по залу прямо к рампе. И громко оповестила весь зрительный зал :"Мой папа Ромева!" Контролёры еле отцепили меня от края сцены, потому что я стала возмущаться и, пардон, драться с ними! Хорошая была девочка!  Папа то в узде меня держал, а когда родители расстались, то бедная моя мама хватила со мной лиха! Ффу, это пока всё! Что то я не могу сосредоточиться. Столько сразу воспоминаний нахлынуло!

Цитата: Христина Л. от 02 Августа 2007, 21:58:34
А какие виденные тобою в детстве спектакли произвели на тебя особое впечатление? Когда и как ты сама начала кого-то изображать?

Всё, что делали мои родители вызывало у меня восторг! Но я  долго совершенно не готовилась к актёрству. Этого очень не хотели мои родители, и делали всё возможное, чтобы этого не произошло. Меня отдали в художественную школу, поскольку мой отец прозрел во мне этот талант. И у меня и в самом деле многое получалась. Я даже какие то призы на всесоюзных конкурсах детского рисунка завоёвывала. И если бы папа остался в семье, так бы и случилосось. Но мама была не в силах со мной совладать! Увлечение театром пришло гораздо позже, но это уже потом!

Я о папе. Мама и папа в моей жизни не одно и тоже. Но сейчас я люблю их одинаково.
Итак, мой папа! Ох, и раздолбай же был сей паренёк!Он из состоятельной и "партейной" семьи, разбалован был безо всякой меры. А потому позволительно было ему всё! Школу он не закончил, потому как просто не учился, и мама его, моя бабушка (главврач стоматологии при КГБ!)  просто купила ему аттестат зрелости! Ну, ведь мальчика же надо было и в институт пристроить! Но тут уж бабушкиных денег не хватило, потому что папе надо было иметь хотя бы минимум знаний, а их ессессьно, не было. Потому, сделав вояж по всем высшим учебным заведениям безо всякого результата (а ведь армия была на носу!), он понял, что ему деваться некуда, кроме как податься в театральный, о котором он и в страшном сне не помышлял! Да ещё с такой то семьёй! Хотя по натуре был от рождения абсолютно артистичной натурой. Может, и дилетански, но играл практически, на всех музыкальных инструментах, прекрасно пел и мог спародировать, кого хошь! Ну так и вот, самым наглым образом по пластинке Качалова, он выучил монолог Гамлета "Быть или не быть", совершенно точно скопировав все Качаловские интонации, и поплёлся в театральный. А там, конечно, все были сражены его внешностью, и монолог по Качалову как то "прокатил". Потом, на последнем туре, его попросили сделать этюд на тему:ловить сбежавшего петуха. Он его (воображаемого) долго ловил по аудитории!  И когда все уже заскучали, он просто пробежался по длинному столу комиссии! Все, конечно, попадали от смеха, и вопрос был решён-артист! И вот так, совершенно случайно он набрёл на своё призвание! И могло ли быть иначе?

Вот, я опять выдернула кусочек текста из "Лицедейства", и опять из детства, возможно, потому, что это было самое счастливое время, и не у меня одной!
Вообще, когда я вспоминаю всякие праздники, я всё таки помню этот самый удивительный, самый сказочный, для нас, детей, праздник, конечно же  Новый год! Помню этот удивительный запах мандаринов, это ведь такая была редкость в то время! И такое детское радостное возбуждение. Единственное, что меня всегда слегка огорчало, что у меня не было платьица "снежинки". Мама не умела шить, а заказывать его для родителей тогда было очень дорого, артисты тогда получали и вовсе, копейки. Моя бабушка жила в Ташкенте, да и мы сами оттуда. И она всегда присылала нам посылки к праздникам, мы и жили от посылки до посылки. Мне тогда казалось, что в посылках этих были просто невиданные вещи и продукты. Самое вкусное для меня было, это курага и грецкие орехи! Мы жили в актёрском общежитии большом-пребольшом!
Так вот все дети нашего общежития тоже ждали этих наших посылок. Когда родители уходили на работу, все потихоньку собирались у меня и выпрашивали все эти вкусности. Я, конечно, делилась со всеми, но жалко было до слёз!  А потом родители меня за это сильно ругали. Но быстро отходили. Когда беден-ничего не жалко.
Так вот бабушка однажды прислала мне национальный узбекский костюм! Счастью моему не было предела! У меня, наконец, был свой собственный костюм!!! Вот в нём я и встречала абсолютно все праздники. Папа даже научил меня узбекскому танцу, конечно, весьма условному. Но я его танцевала на всех хороводах, а дети мне кричали:"Узбечка, узбечка!" Папа мне ещё подрисовывал сросшиеся брови, и я, конечно, важничала. Вот так периодически, из детства всплывают эти мгновения счастья!

"Дзин-н-н-нь....дзин-н-н-нь!"... и полные восторга ощущения от звучания хрустальных бокалов! О-о-о, такое богатсво у нас было! Единственный хрусталь, который, конечно же, могла подарить наша бабушка. И мне разрешалось иногда в присутствии родителей подзынькать этими бокалами. А потом это богатсво куда то пряталось, и выставлялось только на праздничный стол! А праздников у нас было-немеряно! Можно сказать-каждый день праздники, по любому поводу! Не у меня, у взрослых, конечно.
У родителей в общежитии была самая большая комната, потому что они были героями, и на них держался репертуар! Поэтому всё общежитие стекалось к нам. Забавный был, правда, стол, составленный из бутафорских и реквизиторских ящиков. Мебели ведь не было, пользовались лишь тем, что давал театр из бросовой декорации и бутафории.
Ежли память не изменяла-на этом "столе" стоял тазик с варёной картошкой (основной закуской), солёные огурцы, квашенная капуста, много селёдки, и уж, конечно, немало водки! И среди этой крестьянской еды в алюминиевой посуде красовались хрустальные бокалы! Замечательно! Только у артистов можно было встретить такое!
Отмечались премьеры, все дни рождения общежитского коллектива и все государственные праздники! Короче, был бы повод. А повод всегда находился! Странно, но на этих вечеринках я не помню в усмерть пьяных, правда-трезвых тоже.
И, как я сейчас понимаю, цель всего этого было не напиться, а ещё раз самовыразиться! Пели песни, читали стихи, играли на гитаре, надрывно плакали над гениальностью друг друга! Забывалась и зависть, которая, хошь не хошь, есть у актёров друг к другу- к тем, кто более удачлив.
Эту картину мне не забыть, это сейчас мне до жути смешно и щемяще грустно. А тогда это было само собой-разумеется! Это сегодня актёры разучились веселиться! Разбрелись по своим квартирам-норкам, носа не выказывая. И даже, когда собираются на какие то праздники-никаких восторгов по поводу гениальности другого, увы, нет! Морду набить-это милое дело! Да даже этого уже нет. Нету сегодня этого единого актёрского организма, где все радости , горе, ошибки и даже пороки-всё пополам! Даже капустники разучились делать! Ну, это я вперёд забежала.
А тогда такая жизнь была совершенно естественной и очень радостной! И никто не страдал по поводу бедности, она тоже была естественной. По другому и не жили!
Наверно, возникает логичный вопрос-а как же я? Маленький ребёнок, спящий в этой же комнате, где собиралось такое огромное количество гениев, и всех было очень хорошо слышно, особенно маму? А нормально! Привычно, как хлеб и вода! Ну, просыпалась иногда, если уже канонадой попахивало, а потом так же спокойно засыпала, с варежкой на правой руке. Пальчик  большой любила сосать. И мне его намазывали горчицей, и надевали варежку.
  Самый поразительный момент, может, из за него мне так запомнились эти праздники, и эти хрустальные бокалы, это пение моей мамы. Родители оба были музыкальны, оба прекрасно пели! Но мама!... Это было что то такое... Этот голос... глубокий, красоты необыкновенной, достаточно низкий. Она владела им необыкновенно! Как тогда говорили-он "доставал до печёнок"! Я могла проснуться даже от её "пиано", настолько пение её было проникновенно. И отец, который вторил ей, блистательно аккомпонировал ей на гитаре! А уж "форте"!!!!!.....Мамино "фортиссимо"!... Это что было невероятное! Казалось, что всё вокруг, КОСМОС заполнялся этим божественным голосом! Пели, конечно, русские и цыганские романсы. И однажды мама взяла такую ноту!... нет, не высокую, а потрясающей силы, что один из хрустальных бокалов просто, дзин-н-н-нь, хрясь, и треснул!!!Во-о-от, какие чудеса!!!
Детские наши праздники мне запомнились мало, ну, кроме мандариново-новогоднего рая, ну, и Деда Мороза и Снегурочки. А всё остальное, как в тумане. Скучно, обыкновенно.
Правда, когда я приезжала в гости к бабушке в Ташкент, там мне было с детьми намного веселее. Там, где жила бабушка, был по узбекски замкнутый двор, маленькие низкие домики. И мы, дети, сами устраивали себе свои спектакли. Сочиняли сказки, строили свою сцену, шили костюмы из марли, потому что все сплошь и рядом были принцы и принцессы. Наверно, тогда и зародилось маленькое зёрнышко  любви к лицедейству, о котором сама я никогда в то время и не догадывалась!

Мама, мамочка, мамулечка! Тебя нет уже почти 14 лет, а я каждую морщиночку твою помню, ручки твои маленькие, тёплые и ласковые. Странная была мама моя, очень странная, как все гениальные люди. Она даже не понимала свой значимости, не знала себе цены, а ведь не была верующей!
Из очень бедной, еврейской семьи, из бедного еврейского квартала в Ташкенте. Странно звучит-бедный еврейский квартал. Но такое было! Не знаю уж, как сейчас!
Папа её, простой переплётчик книг на фабрике, всю войну кормил, съехавшуюся родню во время эвакуации, на свою махонькую зарплату. И никогда не жаловался. Мама, т.е. бабушка моя, акушерка. Ещё двое братьев. Один погиб в войну геройски, хотели присвоить звание героя СССР! Но куда там, с такой то национальностью! А вот, второй, младший, попал в дурную компанию, посадили его на 25 лет, да так там, в зоне и сгинул. Бабушка, когда узнала, по дороге в милицию, и умерла.
Мама очень любила учиться, всю жизнь. Школу с отличием закончила, так же-и музыкальную по классу фортепиано. Потом проучилась один курс в консерватории, ушла оттуда и поступила в университет на историко-филологический факультет, проучилась только четыре курса.
Всё вспоминала, какие там потрясающие педагоги были. Эвакуированные, потому там самый цвет был! Но вот, кто его знает, почему эту евреечку, с почему то русской фамилией, и абсолютно русской мордахой, потянуло в театр, одному Господу известно! Она сама никогда толком на этот вопрос не могла ответить.
Ну, и собралась поступать в Ташентский ГИТИС. Как она рассказывала, это была почти сказочная история, и почти про еврейскую Золушку! Смеющийся
Одежды не было у неё красивой никогда. Мама её шила немного, и в основном "на вырост". Вот в таком платье-"на вырост", в белых кедах, натёртых зубным порошком, она и отправилась на экзамены.
А там, перед аудиторией стояли такие красавицы! Эвакуированных было много, с разных мест, так что, красавиц, шикарно одетых, было много! И бедная моя, "приодетая" мамочка, увидя этот цветник, совсем скисла. А тут ещё кеды... следы, при ходьбе, оставляли от зубного порошка... Так что, девушка впала в кому, или ступор... И когда её вызвали, еле сдвинулась с места!
Перед комиссией читала монолог Катерины из "Грозы" Островского. Говорила, что абсолютно ничего не помнила от ужаса!
На следующий день пришла узнать, прошла ли на следующий тур. Стоит возле стенда с фамилиями, и своей фамилии не видит! Ну, и в слёзы, естественно... А тут шёл какой то педагог, спросил, что это она так разревелась. Она сказать ничего не может, слёзы душат. А он улыбается и спрашивает её: "Вы Малисова? Так вот, вас взяли в институт вне конкурса! Поздравляю-вы студентка театрального института!" Ну, можно сказать, хрустальный башмачёк пришёлся впору!
Конечно, никто из знакомых, родных и поверить в это не мог! Такая невзрачненькая, конопатая, с нелепой фигурой (да ещё в таком наряде, я себе это представляю!)-и вдруг артистка! Кстати, потом она переиграла на сцене всех русских красавиц, начиная с Анфисы в "Угрюм-реке"! На сцене она была красоты необычайной! И глаза... в жизни она никогда не красилась, а на сцене они, как звёзды!.. И эта белозубая улыбка! Я вот смотрю на все её старые фотографии, школьные, институтские, и везде она, единственная, стоит и широко, солнечно улыбается! Вот, и талант её был солнечный! Не иначе, Господь ей улыбнулся!

Драгоценная моя, бесценная мамочка! Как много Господь ей дал! И умница была, образованнейший человек. В институте была Сталинской степендиаткой!  И всё равно очень странная. Во всём.
Папа первые курсы валял дурака, его больше спорт интересовал, и девки. Но потом к последнему курсу за ум взялся. Ну, это уже мамино влияние.  У папы семья была не высокоинтеллектуальная, прямо скажем, семья! Там больше "золотому тельцу" служили! А у мамы родители, хоть и простые были люди, но очень много читали, детей к этому приучили. Вообще, духовная жизнь там была совсем иной.
Брак мамы с папой тоже носил сверхэкстремальный характер, как и всё в их совместной жизни!  Мама всю свою жизнь была очень скромна, и очень скрытна. Я только под конец её жизни узнала в подробности историю их брака.
Оказывается, мама была замужем первым браком за каким то актёром. Шокирован О нём она говорила очень тепло, говорила, что очень хороший актёр, только пил очень сильно. Мама, как я понимаю, никогда не любила его, но жила с ним из жалости, и из желания помочь ему справиться как то с этим недугом.
И вот, мой очумелый папка сошёл с ума, и влюбился в маму!!!  Может, потому что она одна из немногих, кто на него не вешался!
И началась атака! Но какая! Он бедной моей маме не давал проходу!!!  Не знаю, может, он ей тогда и нравился, но её, конечно, отпугивало это его невероятное количество любовниц, которое даже к старости почти не сокращалось. Ну, это отдельная песня.
Папа был, конечно, дико уязвлён, что им пренебрегли. Но атак не оставлял. Мама вспоминала такую сцену. Она вышли из института, а он ждёт её на ступеньках с агроменным букетом роз. Опешившая мама пошла к трамвайной  остановке, он потащился за ней. И на остановке он признался ей в любви, подарил букет, и вытащил из кармана обручальное кольцо (Это замужней то!). Мама категорически ему отказала. И дальше была сцена из трагедии Шекспира.
Он бросил в неё это кольцо, швырнул в прохожих рассыпавшиеся розы, и пошёл прямо по трамвайным путям пошатывающейся походкой, как пьяный... Как он потом мне тоже эту историю рассказывал, он шёл по этим путям с желанием, чтобы его раздавил трамвай, шёл, рыдая, Плачущий и приговаривая :"Какая с...а!" 
Дальше было шибче. Поскольку его мать и сестра были врачами, он наглотался каких то таблеток, и попал в реанимацию! Там его еле отходили, бабушка поставила на уши весь Ташкент! Короче, он выкарабкался.
И вот, мама моя, ещё ничего об этом не зная, сидела дома одна Муж её, видно, где то пил. И к ней заявилась собственной персоной моя бабушка! Злой О, я представляю эту сцену! Великолепная бабушка, до самой старости красавица, избалованная крутыми тогда мужчинами, живущая в роскоши, стоит в бедной комнатушке перед какой то евреечкой, которая и мизинца не стоит её драгоценного сына, которая почему то вынуждена эту неказистенькую евреечку уговаривать выйти замуж за бесценного её мальчика!!!!!!
И даже после его неудачного суицида, мама продолжала отказываться, хотя, конечно, от всего этого была в полнейшем шоке! Тогда бабушка совершенно по королевски стала маму шантажировать. Что, если она не даст согласия, её Рэмик повторит попытку суицида, но на этот раз всё будет удачно, и Рэмичек (О, ужас!) покончит с собой навсегда!
После этого она достаёт из шикарной сумки шикарное золотое кольцо и насильственным образом надевает его маме на палец, и так же величественно уходит, оставляя за собой хвост запаха дорогих духов!(неизвестного для простого народа! Смеющийся) Очумелинькая моя мама так и простояла очень долго, тупо разглядывая это кольцо, которое ей и в сказочном сне не приснилось бы! Наверно, брульянт был, каратов эдак...хм... (в голодные годы, правда по дешёвке был продан).
Мамин первый брак, видимо, и без этого всего уже распадался. Короче, за что боролись, на то и напоролись. Оне поженилися! И вскорости, ровно через 9 месяцев родилась и я. Ну, жизнь у них была... я вам доложу!!! Песня, а не жизнь!!! Но это уже в следующий раз. Показать язык Столько эмоций в один заход мне не осилить!

Нда... вот, уже никто и не кричит:" Ещёёёёёё, Мария!" Конечно, так надолго замолчать, у всех, в конце концов, интерес пропадёт. Я даже стала пролистывать страницы с целью, а что там я понаписала! Ведь даже уже и забыла! Загипсовались мозги...
А если честно, то когда находищься в уныние, как то не пишется... Да, да, в унынии, в этом ужасном греховном состоянии! Отчего?
Проклятье наше актёрское! Когда долго не выходишь на сцену, когда нет возможности привычно дарить своё сердце и душу любимому зрителю, вот тогда и наступают эти тяжкие для нас дни! И никто, даже самая - разсамая звезда не может избежать такой судьбы. Самое страшное, это забвение. Когда актёр стареет, начинает болеть, он становится не нужен никому. Увы, но это так! Это горькая правда. И идёт медленное угасание...
Но я сопротивляюсь. Ибо ещё не так стара, ещё есть силушки. И есть надежда, что наш засидевшийся главный, находящийся в полной моральной и физической деградации, всё таки покинет наш многострадальный театр, и закончатся наши муки! И, может, придёт какой нибудь молодой режиссёр с горящим взглядом, перевернёт наше стоячее болото, и всё вокруг забурлит, закипит! И начнётся этот изумительный, ни с чем не сравнимый творческий процесс-репетиции!!! Ах, репетиции!! Поиски, муки, слёзы и радость! Недаром, книга Эфроса так и называется "Репетиция-любовь моя!" Мы давно забыли об этой радости!
Сейчас задумалась, про что же писать... так давно этого не делала, что все воспоминания перепутались! Христинаааааааа!!!!! Юлия Николаевнаааааааа!!!! Где вы??!!! Где ваши умные и тонкие наводящие вопросы??? Я одна не справляюсь! Ну, не в форме я! Меня надо высечь, чтобы я, как заскипидаренная, задумалась и забегала! Эй!!! Снимите у меня с мозгов гипс!!!
Почему то мне сейчас пришло в голову, что по большому то счёту, я папу и не видела на сцене. С мамой они расстались, когда мне было 10 лет! Бог мой, какое это было ужасное время! Как тяжело мы с мамой это пережили. Мама на год слегла в постель. Год лежала, тупо уставясь в потолок! Правда, она чем то заболела. Кажется, заболевание называлось арохноидит головного мозга. Что то очень нехорошее. Потом это на ней сказалось на всю жизнь!
Бедная моя скромница мама! Она всё носила в себе! Несмотря на свою невероятную эмоциональность, была очень скрытна и стеснительна. Личная её жизнь так и не состоялась. Не было у неё женского счастья, которого она заслуживала.
Долго мы с ней выкарабкивались. Помню, именно в ту пору я и научилась домашнему хозяйству. А на кого было рассчитывать! Мама была, ну просто никакая! Потом, когда пришла в себя-театр, и бесконечная общественная деятельность. Конечно, пряталась она таким образом от тяжёлых думок! А, тем временем, я потихоньку научилась готовить, шить и вязать. Потом, когда мы очень нищенствовали, мне это здорово пригодилось. На кусок хлеба всегда могла заработать. И сколько помню себя, особено, по тем временам, и потом, когда сын родился, и я осталась одна, я только и делала, что работала, работала... Но время всё равно было отчаянно счастливое! И мне не приходило в голову жаловаться на судьбу. Да и с чего бы? Я ведь и не догадывалась, что можно было жить как то по другому.
Ну, вот, после долгого молчания некий заход в прошлую жизнь я сделала. Эх, нашёлся бы кто нибудь, кто бы задавал мне наводящие вопросы, а я бы на них отвечала... Оно бы и сдвинулось с места, и воспоминания яркие вернулись! Да-да, именно яркие!
А сейчас пока всё какое то чёрно-серо-белое. Плохо это, и хочется, как Мюнхаузен, вытащить себя за волосы из этой тины!

Цитата: Христина Л. от 03 Ноября 2007, 21:23:01
Машенька, в той теме ты больше цитируешь других, а здесь расскажи, как ты сама пришла к вере, как Бог появился в твоей жизни. Если ты, конечно, можешь и хочешь. Личный опыт человека бесконечно дорог, поэтому я и открыла эту тему. И как видишь, я в ней не единственная читательница, мы ждем продолжения.

Христина, наверно, тут я не буду чем то отличаться от других. Через страдания. Мой внук привёл меня к вере. Меня, его маму и другую бабушку. Я часто думаю, что, возможно, он потому и появился на свет, мой страдалец, чтобы нам сделать это великое дело!
Но лишь спустя время я начала всерьёз задумываться о взаимоотнощениях актёрской профессии с верой, с Церковью. Ты читала мою тему, и знаешь, как тяжело приходило порой, осознание некоторых спорных и неоднозначных моментов. И всё равно, вопросы есть, и, наверно, будут. Потому что и мне до сих пор непонятно, как в таком великом искусстве, как театр, могут соседствовать такие низменые чувства, как зависть, корысть, интриги, с прекрасным служением, БОЖЕСКИМ одухотворением! Эти вопросы до сих пор передо мной. Они меня мучают. И, наверно, разрешить их очень трудно, а, может, и невозможно. Но вера помогает! И именно она! Только Господь может подсказать ответы. Только нужно быть очень и очень внимательными, не упустить...

Моя няня, баба, мама и крёстная Ксюша. Так, по разному я её называла. Её тоже уже нет на свете, Царствие ей Небесное! Вот так, один за другим уходят из твоей жизни любимые и дорогие люди...
Она была старше моих родителей лет на 10. Жила в том же общежитии театральном с двумя своими, уже взрослыми детьми. Сыну было лет 14, а дочери 17. Вдова. И сколько помню её, никогда рядом с ней не было ни одного мужчины. А ведь красивая была. Статная, хотя и небольшого роста. Красивое удлинённое лицо с добрыми карими глазами. И волосы!... Гладко причёсанные волосы, с узелком на затылке, чёрные и блестящие. Однажды она перед сном их распустила и они покрыли её всю! Я такого никогда не видела! Я смотрела на них, открыв рот, а она смеялась, запрокинув голову! Весёлая была!
А жизнь ужасная! Тяжёлая и непосильная. Дети тоже не радовали её, так уж получилось, хотя она в них души не чаяла! И меня любила, как родную. Всё пела мне песни, и, довольно тяжёленькую, в пять то лет, таскала на руках. И всё целовала, целовала... Иногда почему то видела слёзы на её глазах. Она лёгкая была и на смех и на слёзы.
И вот один момент для Кормилицы в "Ромео и Джульетте" я, точно, у неё украла!
В пьесе есть момент, когда отец набрасывается на Джульетту чуть не с кулаками за то, что она отказывается выйти замуж за Париса. И я, в этом образе, раскрыв руки, закрываю собой Джульетту.
Мой папулик, как я уже рассказывала, молодой дурачёк, бывало охаживал меня ремешком. Да и девочка я была, прям скажем, не подарочек! Теперь таких детей называют гиперактивными, а тогда попросту-хулиганка и шпана, с деревьев не слазящая! Да-с... И сыну я это, по своим замечательным генам, передала. Он мне потом тоже дал "прикурить"!
Так вот, папа никогда не мог меня побить при моей крёстной. Она, словно, вырастала, становилась огромной и грозной! Раскрывала руки, вставала передо мной и грудью "пёрла" на папу!
-Не дам бить ребёнка при мне! Если хочешь драться, попробуй ударить меня!
И ведь боялся он её, отступал, скрипя зубами!
Вообще весь её характер, и даже облик, я для своей кормилицы "слизала" с неё. И эта весёлость, и слезливость, часто присущая простым женщинам. И безграничная доброта!
Она брала меня с собой всюду. И не потому, что родители оставляли меня с ней-она меня ЛЮБИЛА, и не хотела со мной разлучатся ни на минуту. Вот, и в церковь я ходила с ней постоянно. И каждый раз она брала с меня страшное Злой честное слово не говорить об этом родителям.
А однажды она привела меня в церковь, и меня окрестили! Да и как иначе! Разве могла она поступить иначе, будучи глубоко верующим человеком! Разве могла она оставить меня, свою любимую ляльку на погибель!
Милая моя мама Ксюша, до земли тебе мой низкий поклон, что ты тогда решилась на такой смелый поступок! Вот и сейчас, когда об этом думаю, слёзы наворачиваются на глаза!
Смутно, конечно, я помню день своего Крещения, но кое что запомнилось.
Было очень яркое морозное утро. И мы шли, как всегда в церковь. Я вся укутана в шаль так, что только видны глаза. Так детей в то время в холода и укутывали: шаль сверху шапочки, крест накрест завязанная, а концы шали на спине.
В церкви огромная куча детишек и толпа родителей. Мы с Ксюшей стоим в самой гуще. Почему то все были одеты. И мне, естественно, стало жарко настолько, что я стала орать блажным голосом:"Бога нет! Бога нет! Выпустите меня!" Орала то, что нам, по тем временам, внушили. Ксюшенька моя пыталась мне заткнуть рот, но я выворачивалась, и продолжала орать! Тогда священник вошёл в эту кучу-малу, взял меня за руку и поставил в первый ряд. Ксюшенька моя начала извиняться, а священник улыбался и гладил меня по голове. Тогда я угомонилась. И дальше всё уже мне было интересно! Что то давали нам выпить сладенькое, кусочек вкусного хлебца, окропляли водичкой, что то священник добрым голосом произносил. Для меня это всё было доброй и интересной сказкой.
Обратно шли, и всю дорогу Ксюшенька вдалбливала мне, чтобы я держала язык за зубами. Уж не знаю, чем она меня припугнула, но язык я почему то всё таки, держала за зубами. Крестик она мне не дала, а сохранила его у себя. И только через много лет спустя, когда у меня самой был ребёнок, она мне его повесила на шею. Простенький  дешёвый крестик. И такой дорогой.
Долгие годы она помогала мне и маме, когда мы остались одни. Приезжала к нам в разные города, и подолгу оставалась жить. Помню, когда мне было особенно плохо, она приехала ко мне и сыну. И осталась надолго, пока я не пришла в себя.
Вот такая моя крёстная. Мама, мамочка Ксюша! Мне повезло, очень повезло. Ведь не у каждого верующего есть такая крёстная. Такая мама! МАТЬ.
Родная моя, прости, что я тебя обижала, забывала поздравить с праздником, с днём рождения! Забывала... А ты никогда не забывала! Ты меня ЛЮБИЛА.

По кочкам, по кочкам, по маленьким дорожкам...Ох, какая бродячая жизнь была у актёров в те, не так уж далёкие времена! Да-а, поездили мои родители по городам и весям! Тогда это было не так уж трудно. Почти каждый год родители меняли город и театр. А я, бедная,- школу!
Мама, по характеру своему, была человек более оседлый. Но вот, папа!... Может быть, они и осели бы наконец, в каком нибудь городе, но папин характерец не давал такой возможности. Невыносимый был характер! Что то не так, кто то, что сказал поперёк ему, раз-и в морду!... Или так ответит, что другой человек старался куда нибудь тихо спрятаться. Буян, забияка, бузотёр был мой папенька!
И, вот, что странно, при таком то характере, был абсолютным бессеребренником, никому ни в чём не отказывал! Мог снять с себя последнюю рубаху и отдать нуждающемуся!
Короче, покоя в нашей семье не было. 
А снимались с места легко! Вещей то не было!  Очень интересная у нас была мебель, я её хорошо помню!  Дачные складные стол и стулья, старый, орехового дерева, шкаф. Две солдатские кровати, почему то зелёного цвета, а у меня топчан на козлах. И, разумеется, реквизиторский большой ящик, накрытый пледом, который, очевидно, выполнял роль комода. Когда приезжала машина-контейнер, то загружалось туда всё в одну секунду! Да, ещё помню-большие узлы. Там, в узлах были носильные вещи. Так и помню, как в машину летели вещи! И-и, в путь-дорожку!
А мне то как было трудно! Только привыкну к своему новому классу, и-снова снимаемся с места, и - на новые места! Так жили не только мы. Многие актёры вели такой кочевой образ жизни. И, как я понимаю, это им даже нравилось. Цыганам же нравится так жизнь. Вот и у актёров в то время была "охота к перемене мест"!
Но маме то, точно это было не по душе. У неё в новых театрах всегда скдадывалось всё очень удачно. Она много играла, была очень любима зрителем. Она никогда ни с кем не сссорилась, была умна и уступчива. И страдала от папиных выходок. 
А у меня из за этих переездов характер портился. Мне было трудно с ребятами. Дети ведь бывают очень жестоки. А к новеньким пощады не было! И тёмную, и бойкоты устраивали. Я замыкалась, пряталась, и всё чаще вспоминала своё первое театральное общежитие, где мне было так хорошо! Где дети все были мне, как братья и сёстры. И была моя крёстная Ксюшенька, моя защитница! 
Некоторых городов я даже не помню, не помню детей, с которыми училась. Дети всегда страдают из за своих родителей. Мама, конечно, это понимала. Но отцу это в голову не приходило! Он жил на полную катушку, и так, как ему, а не нам хотелось. Потом, уже в другой стране, в Америке, будучи старым человеком, он сильно изменился. Когда я у него была там в гостях, он плакал, и просил у меня прощения. Бедный папа... что мне было его прощать, я так его любила.
Я часто думаю о том, как прожита моя жизнь, сколько в ней всего было! Как изменилась она сейчас! Одно осталось неизменным-моя любовь к родителям.
Милые мои, любимые мои, я уже приближаюсь к вам по возрасту. Но всё ещё ваша маленькая дочка, так же нежно люблю вас, и так мне без вас одиноко! Никто не может заменить родителей, никто! Особенно, когда их давно нет, и сердце сжимается от боли и одиночества. Покойтесь с миром, дорогие! Вы не были крещены, это боль моя. Но я за вас молюсь. Господи, услыши мои молитвы! Помилуй моих папу и маму!

За что я люблю театр! Ведь столько боли он мне принёс!.. И сколько радости!..Сейчас по телевизору идёт спектакль "Лес" Островского, наилюбимейшая моя пьеса. Пьеса о жизни, и об актёрах. И там много ответов на вопросы о театре, об актёрах. И сейчас мне хочется процитировать два монолога актёра Несчастливцева:

"Несчастливцев. И там есть горе, дитя мое; но зато есть и радости, которых другие люди не знают. Зачем же даром изнашивать свою душу! Кто здесь откликнется на твое богатое чувство? Кто оценит эти перлы, эти брильянты слез? Кто, кроме меня? А там... О! Если половину этих сокровищ ты бросишь публике, театр развалится от рукоплесканий. Тебя засыплют цветами, подарками. Здесь на твои рыдания, на твои стоны нет ответа; а там за одну слезу твою заплачет тысяча глаз. Эх, сестренка! Посмотри на меня. Я нищий, жалкий бродяга, а на сцене я принц. Живу его жизнью, мучусь его думами, плачу его слезами над бедною Офелией и люблю ее, как сорок тысяч братьев любить не могут. А ты! Ты молода, прекрасна, у тебя огонь в глазах, музыка в разговоре, красота в движениях. Ты выйдешь на сцену королевой и сойдешь со сцены королевой, так и останешься."

А это второй монолог, финальный:

"Гурмыжская. (пожимая плечами). Комедианты.
       
Несчастливцев. Комедианты? Нет, мы артисты, благородные артисты, а комедианты - вы. Мы коли любим, так уж любим; коли не любим, так ссоримся или деремся; коли помогаем, так уж последним трудовым грошом. А вы? Вы всю жизнь толкуете о благе общества, о любви к человечеству. А что вы сделали? Кого накормили? Кого утешили? Вы тешите только самих себя, самих себя забавляете. Вы комедианты, шуты, а не мы. Когда у меня деньги, я кормлю на свой счет двух-трех таких мерзавцев, как Аркашка, а родная тетка потяготилась прокормить меня два дня. Девушка бежит топиться; кто ее толкает в воду? Тетка. Кто спасает? Актер Несчастливцев! "Люди, люди! Порождение крокодилов! Ваши слезы - вода! Ваши сердца - твердый булат! Поцелуи - кинжалы в грудь! Львы и леопарды питают детей своих, хищные враны заботятся о птенцах, а она, она!.. Это ли любовь за любовь? О, если б я мог быть гиеною! О, если б я мог остервенить против этого адского поколения всех кровожадных обитателей лесов!"

Когда то, много лет назад я играла в этой пьесе Аксюшу, мамочка-Гурмыжскую. Не любила она этой роли. Уж очень далека от неё была эта женщина. Но играла всё таки, хорошо. Много мы с ней вместе сыграли. Великое счастье было-партнировать с ней!

Я и ссылку на эту пьесу дам, вдруг кому то захочется её прочесть.

http://www.theatre-studio.ru/library/os … n_les.html

Ну, я уже говорила, что в том, далёком закрытом сибирском городе, под Красноярском, мама работала, или как принято говорить в актёрской среде, служила в музыкально-драматическом театре. Это означало, что в театре было две труппы-драма и оперетта. Играли так: день-драматический спектакль, день-оперетта. Надо сказать, что, порой, и драматические актёры играли в оперетте. Но они так сильно отличались от опереточных актёров, что это было заметно даже очень неискушённому зрителю. В те годы театры, причём все театры, от маленьких до больших, каждое лето ездили на гастроли в другие города. И это было для актёров замечательное время! Ездил и наш театр, всей своей двойной труппой. Но бывало и так, что оперетта, как более востребованный народом, жанр, уезжал в какой нибудь крупный город, а драма колесила по сёлам и деревням.
Мама рано меня приучила к труду. И не только с воспитательной целью, но просто жизнь заставляла. Платили драматическим всегда мало (как и по сей день), оставлять дома меня мама, после известного случая с моим голодным обмороком, больше не решалась. Значит, надо было брать с собой. Суточные были крошечные, потому уже лет с 14 лет я на гастролях работала либо реквизитором, либо костюмером. Потом уже и мой сын перенял эту эстафету. Так что, на первые мои туфли на мопсиках (так тогда назывались модные маленькие каблучки) и первое модное красное вельветовое платье, с накрахмаленной нижней юбкой, я заработала сама.
Помню хорошо себя костюмером в труппе оперетты. Труд, должна сказать, неимоверный! Труппа то большущая! Солисты, хор, кордебалет, и костюмов-море!!! И каких костюмов! Перья, блёстки, волны кружев и воланов! Очень красивые и богатые костюмы, и всё это надо было переглаживать перед каждым спектаклем! А народ в оперетте был такой капризный-чуть что не так: визг, крики, истерика!
А я, чего там, маленькая была, ошибок и ротозейства было много! С ног сбивалась, и уставала так, что в кровать падала бревном и тут же засыпала мёртвым сном. Только иногда чувствовала, как мамочка поглаживала меня и вздыхала. Жалела.
Но,о, мир опереточный! На то время, прекраснее не было ничего! И я ждала, после мучительной отглажки, начала спектакля. Забивалась куда нибудь в кулису, и смотрела, смотрела... про себя, напевая, вместе с героями их арии (их я знала все!). Ну и конечно, забывала подскочить на какое нибудь переодевание! Вот тут то мне и доставалось! Да так, что слёзы из глаз градом! Никто не щадил, никто не считался с тем, что я маленькая, что мама ведущая актриса драмы!
-Работаешь, милочка!? Изволь работать, как следует!
Но всё это окупалось дивным зрелищем на сцене!
Музыка, блеск, много света, шума, танцев, пения...
-Си-и-ильва! Си-и-ильва!
Та -ра- ра-ра -ра-рам!
Или:
-О, баядера, ты мой свет золотой!
О, баядера!...
или:
-Красотки, красотки, красотки кабаре!...
И Тони отплясывает канкан в кругу кордебалетных девочек!
И страдания героев!..О, эти страдания опереточных героев!.. Такие красивые страдания, в красивых позах, с заламыванием рук!!! О! О!!!
Нет-нет, мне всё это тогда казалось невероятным, прекрасным действом на сцене!
Уже потом я стала понимать, что после прекрасного пения (а пели и танцевали опереточные актёры, конечно, виртуозно!), они, вдруг, начинали разговаривать на сцене какими то петушиными, полузадушенными голосами!  Я даже до сих пор не могу понять, почему опереточные актёры ТАК разговаривают! Специфика какая то в этом есть что ли? Но самое смешное, что они и в жизни так разговариали. И вели себя в жизни, как их герои! Причём, все, не только солисты и хор, но даже балет!!! Вот это мне было напрочь непонятно! Мало того, что балетные ходят по пятой позиции, да ещё и эти фистульные голоса!
Опереточные дивы и в жизни были ярко и красочно одеты. Какой  то безумный макияж, с ярко красными губами, с ресницами подкрученными таким способом, что веки не закрывались! Если блондинка, то такая платиновая-преплатиновая! Если рыжая, то огненнорыжая! Всё со знаком плюс! Мужчины в одежде от женщин тоже не отставли! Какие то пёстрые шарфы на шее, красные носки (тогда они были в моде), брюки дудочкой, и непременно в крупную клетку!
Я помню, как драматические актёры над этим подсмеивались, втихаря, конечно, а то ведь можно было и в пятак получить-опереточные были скоры на драки!
А какие там у них были романы! Жестокие романы! С рыданиями, мордобоем и прочими экстремальными чуйствами!
Но что бы там ни было, именно оперетта вызвала во мне, ещё неясную для себя, любовь к сцене, и желание стать актрисой! Неясную, потому что тогда и мной, и мамой было давно решено, что я стану художником-модельером, и никем другим.
Поэтому, несмотря на то, что жанр оперетты никак не является моим любимым, я всё таки благодарна этим странным и смешным существам, опереточным актёрам, за то прекрасное время, которое они мне подарили! За тот придуманный мир, который, конечно же, ничем другим и не является, кроме как сказкой для взрослых, потому так и любим народом! Благодарна за их искромётность и неутомимость (это жестокий труд, я то это знаю), за дивное пение, за красоту, и в конечном счёте, за ЛЮБОВЬ К ТЕАТРУ!

Когда я разглядываю фотографии моего маленького сынули, то вспоминаю, как он любил перед зеркалом "строить рожицы"! А кто из нас этого не делал? Смеющийся Я часами могла кривляться перед зеркалом! Ну, понятно, когда девочка одевает мамины платья, шляпки, непременные туфли на каблуках, красит (о, ужас!) губы маминой помадой! Но когда она делает перед зеркалом жуткие морды! И изощряется в искании их?..  Вот ведь какое удовольствие было!
Вообще то я обезьянничала не только перед зеркалом. Мои подружки были постарше меня года на два. И все уже чувствовали себя очень взрослыми. Одевались и причёсывались по моде. Сначала мода и причёска была на "Колдунью", то бишь, на молодую Марину Влади. Потом мода на лицо Софи Лорен! Всем хотелось иметь такие же миндалевидные кошачьи глаза, такие полные губы со слегка вывернутой нижней губой. И моя соседка Аллка была в этом смысле неподражаема! Какие у не были наряды, причёски, как она подражала, одновременно, и Марине Влади, и Софи Лорен! О, как я завидовала ей! Завидовала, что она уже такая взрослая, и может себе всё позволить! А я, такая несчастная, плохо одетая, да ещё с длинной, тяжёлой косой, которую надо было тщательно каждый день расчёсывать и плести! Ужасно!
Я так долго уговаривала маму обрезать мою косу, обрезать по плечи, как у Аллки, чтобы можно было кончики волос подвивать наверх! Так долго её мучила, что мама сдалась! Но сказала, что никаких-"по плечи" не будет! Только короткая  и скромная стрижка! И никаких гвоздей!!!
Отвела меня в парикмахерскую. Там собрались все парикмахеры и хором начали уговаривать меня не делать этой роковой ошибки! Стращали меня, что мне никогда больше не вернуть этой копны! Как же они были правы! Грустный Но я была неумолима! Стричь, и всё! Пусть, не как у Аллки, но ведь до Аллкиных то отрастут! И всё равно будет по моему!
Я этот момент не забуду! Сначала парикмахерша по прядям остригла мою косу, и положила эту копну на подоконник. На волосы упал луч солнца, и они, словно, загорелись! Это была, действительно, необычайная красота! И, вдруг я услышала, как горько рыдает парикмахер! На секунду и моё сердце ёкнуло, но лишь на секунду! И я была счастлива! Наконец то,о, наконец то, я стала взрослой!
Ах, какая дурочка!
Потом я продолжала обезьянничать вслед за подругами. Было модно носить платки, а под платки подкладывать волосы, чтобы было повыше. К тому времени вошли в моду начёсы, так что, моя короткая стрижка пришлась ко времени. Потом я нашла старое мамино драповое пальто, модного зелёного цвета, отрезала с него пуговицы, зашила через край карманы, и вот так, наглухо запахнувшись, ходила в нём! Это был высший пилотаж! Это было-нечто!!! Да, забыла-мои подруги начали краситься. Красили всё чёрным карандашём-брови, глаза. И я, конечно, вслед за ними!.. А как же   иначе! Я ведь такая взрослая, модная!
И в таких видах (кто как изощрялся, понятно!) мы шли на центральную улицу в городе, которая, конечно, называлась ул.Ленина, но мы её называли-Бродвей! И я, наверно, не покривлю душёй, если скажу, что улицы с такими названиями (официальным, и неофициальным) были в каждом городе! И "шили", и "шили" по этому Бродвею! Туда-сюда! Туда-сюда! Такие высокомерные, недоступные, нос задран кверху! Ведь мы же были самые модные, недосягаемо красивые девочки!...
Но однажды кто то маме моей сказал:" Нина, погляди на свою дочь, в каком она виде ходит!" И мама это, конечно, подглядела! Эх, и дала же она мне жару!!! И при всех!!!  Схватила, такую модную, такую роскошную, за шкирку, и потащила домой! Дома она засунула меня в ванную, и мочалкой вымыла, выдраила мою физиономию! Я ревела благим матом! Куда всё девалось!
Да нет, такими карательными методами мама всё равно ничего не добилась! Кстати, Аллкиной матери мама моя тоже нажаловалась, и той тоже досталось "на орехи".
Однако, мы ухитрялись мамочек обманывать. Мы прятали нашу "косметику", наши волосяные пучки, которые подкладывались под платки, и прочие причиндалы, в подъезде, за батареей. И, когда приходило время "шить" по Бродвею, мы выходили пораньше, и в подъезде, тайком, украшали себя! Потом мамы нас ловили опять! Процедуры с помывкой повторялись! Но неистребимое желание-быть взрослой невозможно было победить!Если бы тогда знали, как быстро мы станем взрослыми, как во взрослой жизни всё будет совсем не празднично! Какие будут трудности, переживания! Ах, глупые дети! Да разве может быть что нибудь прекраснее детства!
Но из года в год, другие дети, точно так, как и мы, будут стараться побыстрей взрослеть! И всё будет повторяться и в наших детях, и в наших внуках! А Синяя птица счастья всё таки улетит! И её за хвост не поймаешь! А, может, это и есть-счастье?