Издательство "Лепта Книга" совместно с Издательским Советом РПЦ выпускает новую книгу об афонском монашестве
Издательство "Лепта Книга" совместно с Издательским Советом РПЦ выпускает книгу, в которой о своём видении Православного иночества - с большой любовью и благоговением - рассказывает австриец Гейнц Нуссбаумер. Предисловие к книге подготовил архиепископ Венский и Австрийский Иларион. Автор и издатели надеются, что книга послужит духовным мостом между русским и австрийским народами.
Г. Нуссбаумер подчеркивает, что он написал не путеводитель по Афону и не трактат о поисках Бога и обретении себя, что он никого не призывает к немедленному уходу в монастырь. Несмотря на то, что автор по вероисповеданию - католик, его взгляд на греческую "монашескую республику" заслуживает внимания, а повествование получилось искренним и живым. Автор показывает, что афониты - не какие-то угрюмые фанатики, ненавидящие мир, а живые люди, наделенные всеми человеческими качествами и исполняющие завет апостола Павла: "Всегда радуйтесь". Эту мысль одинаково важно донести как до западного читателя, имеющего слабое представление о православном монашестве, но и для наших соотечественников.
Вот что пишет в своём вступительном слове архиепископ Венский и Австрийский Иларион:
Настоящая книга повествует об уникальной "монашеской республике" на севере Греции, где на протяжении более тысячи лет живут люди, отрекшиеся от мира и посвятившие жизнь Богу.
В представлении многих людей монашество есть, прежде всего, нечто противоположное браку: отказ от семейной жизни, от радости общения с другим. Между тем, между браком и монашеством есть общее. Человек как индивидуум - существо не полноценное, он реализуется как личность лишь в общении с другим. В браке восполнение недостающего происходит через обретение второго "я", через обретение "другого". В монашестве этим "другим" является Сам Бог. Тайна монашеской жизни заключается в том, что принявший монашество целиком ориентирует свою жизнь на Бога. Человек сознательно и добровольно отказывается не только от брака, но и от многого другого, что доступно людям, чтобы максимально сосредоточиться на Боге и посвятить Ему всю свою жизнь, все свои помыслы и дела.
Душа христианина - невеста Христова, и именно в этом смысле в монашестве реализуется тот "брачный потенциал", который есть у каждого человека. Все, чего недостает человеку для осознания своего персонального бытия в единении с другим, в монашестве обретается через общение с Богом.
Как и в браке, в монашестве существует своя динамика, и монах может развиваться либо в положительном, либо в отрицательном направлении. Человек не стоит на месте: он либо идет по пути к Богу, мало-помалу накапливая духовный потенциал, либо постепенно растрачивает тот небольшой первоначальный запас, который есть у всякого, принимающего постриг. Как и в браке, в монашестве возможна первоначальная эйфория и последующее разочарование. Но если супруги могут вдвоем преодолеть критические ситуации, то монах оставлен наедине с собой и с Богом. В этом - труд и подвиг иноческой жизни.
Монашество для человека, который принял его по призванию, может стать источником раскрытия его внутреннего потенциала, дать ему те возможности, которых не дает жизнь в миру. Монах свободен от многих уз, которыми связывает жизнь человека мирского, имеет возможность сосредоточиться на самом главном, ориентирует свою жизнь на это главное, то есть на Самого Бога.
Монашество - это наиболее радикальное выражение того хождения "узкими вратами", к которому Христос призывает всех христиан. По сути, монашество - не что иное, как евангельский образ жизни, стремление к исполнению тех же самых заповедей, которые даны и живущим в миру. Не случайно св. Иоанн Лествичник говорил: "Свет монахам - Ангелы, а свет для людей - монашеское житие". В Византии и Древней Руси жизнь общества была в значительной степени ориентирована на аскетические монашеские правила, принимавшиеся как эталон.
Нет радикального противоречия не только между монашеством и браком, но и между монашеством и жизнью в миру. Св. Исаак Сирин говорит, что "мир" есть совокупность страстей. И монах уходит от такого "мира" - не от мiра как творения Божия, но от падшего, греховного мира, погрязшего в пороках. Уходит не из ненависти к миру, не из гнушения им, но потому, что вне мира он может накопить в себе тот духовный потенциал, который потом реализует в служении людям.
Преп. Серафим Саровский говорил: "Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся". Уходя в пустыню на пять, десять, двадцать, тридцать лет, отшельники приобретали этот внутренний мир. Но потом они возвращались к людям, чтобы поделиться "духом мирным" с ними - и, действительно, спасались тысячи вокруг. Конечно, было множество подвижников, которые ушли из мира и не вернулись, умерли в неизвестности, но это не значит, что их подвиг был тщетным, потому что молитвы, которые они возносили за ближних, многим помогли. Достигнув святости, они стали ходатаями и заступниками за тысячи людей.
Об этом стяжании "духа мирного" и говорит настоящая книга. Она показывает монахов как живых людей, наделенных обычными человеческими качествами. В то же время, она приоткрывает завесу над тем сокровенным миром молитвы и общения с Богом, который составляет суть и сердцевину монашеской жизни. Наконец, книга говорит и о "монашеском пути" человека, живущего в миру, о том, что каждый при желании может "открыть монаха в себе".
Книга показывает, что афонские монахи - отнюдь не суровые и мрачные фанатики, какими их иной раз представляют. Напротив, это люди, которые исполняют завет апостола Павла: "Всегда радуйтесь". Один из русских монахов начала XX века, впоследствии ставший епископом и закончивший жизнь в сталинских застенках, писал: "У монахов радость... тихая, чистая, именно веселие души добродетельной. Ведь тот угар, то опьянение жизнью, которое принято называть "радостями жизни" - все это нечто мрачное, влекущее за собой пресыщение и болезнь похмелья... Мы, монахи, от радости, от умиления плачем и благодарим Господа... Слезы умиления знает каждый монах, и перед этими слезами бедными и жалкими кажутся ему мирские радости... Я сам принял пострижение и думаю, что не придется еще в жизни пережить такой радости... Я был полон радости целых два месяца. Так все ликовало в душе, так радостно было... Не напрасно при постриге постригающий, взяв рясу, говорит: "Брат наш (имя) облачится в одежду веселия и радости духовныя, во отложение и попрание всех печалей и смущений"... Чем дальше от страстей, тем больше радости в сердце. Чистота сердца неразрывно связана с весельем".
Желаю всем читателям книги проникнуться тем духом мира, любви и духовной радости, который вдохновлял православных монахов на протяжении столетий и которых делает монастыри Святой Горы Афона столь притягательными для наших современников.
